• am
  • ru
  • en
Версия для печати
23.03.2022

РУССКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ПРОТИВ КОСМОПОЛИТИЗМА И НАЦИЗМА (3)

   

Вардан Багдасарян
д.и.н., проф., зам. главы Центра научной политической мысли и идеологии

Решение задачи по выявлению генезиса концепта нации и национальной идентичности уводит вглубь веков. Существует распространенная точка зрения, что этот концепт будто был впервые артикулирован в период Великой Французской революции. Под нацией понималось единое французское гражданство. Гражданская идентификация ставила в известной мере крест на этнических идентификаторах, идентификаторах по крови. В действительности, понятие нация встречалось еще в лексиконе древних римлян. Но понималось под нацией прямо противоположное тому, как она будет трактоваться в Новое время. Категория нации относилась к племенной принадлежности. Она противопоставлялась категории civicus, связываемой с гражданской идентификацией. Через первую категорию заявлялось превосходство римлян как племени, через вторую – как гражданской общины. Принципиально важно, что нациестроительство в римской версии представляло собой систему этнического господства.

Казалось бы, христианский универсализм фундаментально подрывает систему племенного неравенства. Однако в реалиях истории Средневекового Запада система этнического неравенства была восстановлена. В положении господствующих этнических групп оказались завоеватели-германцы. Кельты, славяне и ромеи находились в статусно более низком положении покоренных народов. Известны прецеденты проявляемой со стороны германцев в отношении них политики этноцида. С такого рода этноцидом столкнулись, в частности, западнославянские племена. Показательно название учрежденной с претензией на универсальность новой европейской империи – Священная Римская империя германской нации. Слова германской нации для раскрытия ее сути – ключевые. Эта империя была не государством для всех христиан, а именно государством германцев.

Причем не германцев как культурной общности, а именно германцев как племени. Теории завоевания в объяснении генезиса европейских государств придерживались, как известно, многие видные медиевисты [15].

Исторически путь складывания современных наций Запада проходил через ассимиляцию, потерю этнической идентичности, а то и прямой этноцид. По образному выражению филолога и историка В.В.Кожинова, если царскую Россию ее неприятели именовали «тюрьмой народов», то было бы еще более оправданным определение Европы в качестве «кладбища народов»[16]. В любом из европейских государств моноэтничность была закреплена уже самим его наименования, производным от того или иного этноса.

Германский племенной национализм встречал сопротивление. Оно и привело к развилке в трактовке нации периода Нового времени. Один путь заключался в отстаивании племенной традиции трактовки нации. Другой состоял в том, чтобы вовсе поставить крест на этничности и распространить понятие нация на все гражданское население, невзирая на этническую принадлежность.

Второй путь и был, по сути, заявлен Великой Французской революцией. В ней можно усмотреть этническую составляющую – бунт третьего – потомков кельтов против аристократии – потомков франко-германцев. Не случайно в период нее репродуцировались образы Древней Галлии и древних галлов. Итог – упразднение сословных и этнических перегородок. Французская нация стала трактоваться как гражданская общность. Этническая принадлежность, как помеха этому пониманию, из новой системы идентификаторов исключалась.

Этот же подход – единая нация вместо множества этносов реализовывался в США. Понимание американской нации раскрывалось через образ «плавильного котла». Переплавке в этом котле подлежала именно этничность.

В противоположность французской школе немецкая школа трактовки нации сохраняла связь с прежней племенной традицией ее определения. Мягким вариантом было определение нации через культуру, жестким – через кровь. Но в обоих случаях, как и во французской школе, заявлялся монистический подход. Этничность легитимизировалась. Но легитимной в раскрытии понятия нация оказывалась только одна определенная этническая принадлежность. Немецкая нация трактовалась как нация этнических (либо по крови, либо по культуре) немцев.

Оба проекта исторически провалились. Реализация немецкой модели нациестроительства выродилось в нацизм. Сама логика утверждения монистической идентичности вела к конфликту с неотносимыми к ней идентификаторами.

Проект гражданской нации рассыпается на глазах. Парижские, а затем лондонские беспорядки диагностировали его провал. В США от образа «плавильного котла» фактически отказались. Вместо него теперь заявляется образ «этнической салатницы». Сбой проекта состоял в том, что этнические различия оказались слишком глубинными. Мигрировавшие во Францию арабы так и не стали французами.

В контексте этих провалов целесообразно обратиться к иным незападным моделям построения сложных социальных систем. Целесообразно обратиться к опыту многоуровневых социальных сборок. В отличие от монистической модели нациестроительства, они и легитимизируют разные типы идентичности, и выдвигает интегративный идентификатор для всей общности. Именно этого интегративного идентификатора сегодня России, очевидно, не достает. Выдвижение же его является вопросом генерации нового российского проекта, новой идеологии. (Рис. 21).

21.png

Рис. 21. Модели нациестроительства


Принципиально важный вопрос в теории социогенеза – это вопрос перехода от племенного быта к государственному.

Для объединения племен в государство используются различные системообразующие механизмы.

Достаточно вспомнить уроки княжения Владимира Крестителя. Он не смог, как известно, объединить Русь на основе племенных религий. Потребовалось христианство, религия надплеменная, идеократическая сила. Она позволила интегрировать различные племена. В социогенезе принципиально значим и первый – племенной и второй – государственный уровень. Россия многое восприняла в системе организации жизнеустройства от Византии. Восточно-христианская империя, как впоследствии и Россия, устраивалась как мир миров, симфония народов. Представители различных этносов – и славяне, и греки, и армяне, и фракийцы – могли быть византийскими императорами. Этот заложенный еще в Средние века принцип апостола Павла – нет ни эллина, ни иудея, а все едины во Христе – принцип симфонии народов и единства в ценностях – был в конечном итоге воспринят Россией. (Рис. 22).

Наряду с первым уровнем общественного строительства – этническим, нужен, таким образом, и второй – гражданский и третий – цивилизационный уровни. Когда этническое дается в отрыве от общегражданского и цивилизационного, оно представляет собой угрозу.

Наряду с первым уровнем общественного строительства – этническим, нужен, таким образом, и второй – гражданский и третий – цивилизационный уровни. Когда этническое дается в отрыве от общегражданского и цивилизационного, оно представляет собой угрозу.

22.png

Рис. 22. Средневековые альтернативы имперского строительства


Еще одно обстоятельство, определяющее запрос на надэтническую цивилизационную идентификацию – межнациональные браки. Согласно статистике 34% российских семей этнически гетерогенные. При узком одноуровневом понимании идентичности ребенок таких семей принуждается к выбору между отцом и матерью (чья национальность более дорога) В реалиях цивилизационного бытия такой выбор не обязателен. Модель уровневого идентификационного восхождения внутрисемейный конфликт идентичностей в принципе разрешает.

В Российской империи многоуровневая модель идентичности включала как этническую, так и цивилизационную составляющие. Можно было быть великороссом, армянином, грузином, татарином и при этом являться русским. Сама принадлежность к русским имела надэтнический характер. (Рис. 23).

23.png

Рис. 23. Ступени идентичностей периода Российской империи


Видными фигурами в российской истории были имевший украинское происхождение Н.В.Гоголь, грузинское – П.И.Багратион, армянское – И.К.Айвазовский, еврейское братья Рубинштейны, немецкое Э.И.Тотлебен и др. [17].

23a.jpg

Рис. 23 а. Русские люди


Русский в данном контексте – это цивилизационная идентичность, при том, что не отрицалась и идентичность этническая. Разрушение Российской империи осуществлялось в последовательном разрушении уровней идентичности – от дезавуирования христианского проекта до подрыва традиций этнического бытия. (Рис. 24).

24.png

Рис. 24. Гибель Российской империи


Советский вариант идентичностей структурировался сходным образом. Маркер «советский» выступал выражением цивилизационной идентичности. И был еще месседж – «послания к миру». Через него определялось, кто примыкает к проекту во вне. Такая идентификация открывала перспективы победы в мировом масштабе. (Рис. 25).

Совершенно иначе оценивается в современной западной политологии модель идентичностей, исторически выстроенная в СССР. Это у нас, по сей день, с сарказмом относятся к идентификатору «советский многонациональный народ». Оценка советского опыта идентификационного строительства американским агентством «Stratfor», называемого часто «теневым ЦРУ», совершенно иная: «Советский Союз – самый успешный пример русской государственности за всю её историю. В то время удалось создать новую идентичность, которая объединила всех без исключения жителей советского государства нового типа, независимо от расовой, религиозной, национальной и прочих принадлежностей… Стратегия коммунистов была переменчиво успешной, но всеобъемлющая советская идентичность действительно сыграла важную роль собирателя большой части населения Советского Союза. Она создала новый вид патриотизма, массового энтузиазма и гордости быть советским гражданином, благодаря советской идентичности постоянно подпитывалось желание бороться за социалистическую родину и идеалы в тяжелые времена… Такие чувства обычно становились особенно интенсивными во времена больших кризисов, таких как Великая Отечественная война и время от времени во времена Холодной войны. Создание советской идентичности было самой успешной попыткой Москвы объединить множество народов России под властью Кремля за всю историю России»[18].

25.png

Рис. 25. Ступени идентичностей периода СССР

Опрос 2012 года, проведенный исследовательской группой ЦИРКОН по постсоветским государствам, включая Российскую Федерацию, фиксируют наличие в каждой из республик бывшего СССР доли населения, идентифицирующего себя в качестве «советских»[19].

Советского Союза нет уже четверть столетия, но связанная с ним идентичность сохраняется. Это указывает на наличие запроса на артикуляцию цивилизационного, сборочного для постсоветского пространства уровня идентичности. Цивилизационная идентичность задавала бы и семантику гражданской идентичности. Смысл государства означал бы в такой уровневой развертке – реализацию цивилизационной миссии. Часто о России на Западе говорят, как о «последней империи». Проводится мысль, что все империи исторически обречены.20 Заявляется о российском гене имперскости. Но если Россия и есть империя, то, во всяком случае, она не есть империя колониальная. Самим фактом своего существования Россия демонстрировала – равенство народов возможно.

Для иллюстрации принципиального отличия российской исторической модели от модели миростроительства метрополия-колония с ее современными модификациями достаточно рассчитать соотношение производства и потребления по республикам Советского Союза. Западные колониальные империи исторически выстраивались на основе эксплуатации метрополией подвластных территорий. Вне соответствующей эксплуатационной парадигмы не было практического смысла самого их существования. Пафос отношений центра-периферии выражался установкой превосходства сообщества метрополии. Это выражалось, в частности, в существенно более высоком их потреблении. И, несмотря на номинированную деколонизацию мира, характер отношений мирового центра и мировой периферии принципиально не изменился. Диспаритеты потребления в нем, как будет показано ниже, даже усугубились.

На пространстве СССР отношения центр-периферия выстраивались принципиально иначе. Преференции, в диссонанс с логикой колониальных империй, предоставлялись окраинам. Советское объединение народов осуществлялось не ради эксплуатации центром окраин, а во имя реализации нематериальных мессианских замыслов. Из всех республик СССР только геополитически образующая РСФСР да еще Белоруссия производили больше, чем потребляли. У всех остальных вклад в производство был ниже доли в потреблении. Наименьшим такой разрыв имела Украина. И, таким образом, весь пафос обличений российско-советского империализма на пространстве ряда бывших республик СССР не соответствует действительности. Если же называть вещи своими именами – налицо явная антисоветская и глубже – антирусская клевета. (Рис. 26)[21].

26.png

Рис. 26. Разность между производством ВВП на душу населения и потреблением по республикам СССР, тыс. долл. (1989 г.)


Это была странная по западным меркам империя. Она предполагала даже собственную жертвенность для торжества великого проекта. И эта жертвенность имела мессианские корни, восходящие к жертве на Голгофе Спасителя. Об этом же свидетельствовал Шарль де Голль: «Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость».

Двухуровневая русская-российская модель жизнеустройства оппонировала Западу. Западная модель выстраивалась либо через космополитизацию, деэтнизацию, уничтожение этнических идентичностей, либо через это нацизм и расизм, как это имело место в фашистском социальном проекте. Русская-российская модель оппонировала и космополитизму, и национализму.

Если мы зафиксируем эти парадигмальные основания России, то, во-первых, обнаружится, что российские либералы выступают носителями не русской модели идентичности, а трансляторами западничества. Но, во-вторых, ведь и русские националисты, хотя они и говорят, что – русские, идейно не русские. Они, как и либералы, являются адептами западнической модели устроения, хотя это устроение основывается на националистическогй платформе. Нацизм экстраполируется на российскую цивилизационную почву. Это главная разгадка «русского» нацизма – он не русский и даже анти-русский. (Рис. 26 б)

26b.png

Рис. 26 б. Экстраполяция в Россию западных идеологий жизнеустройства


То, что выдвижение Россией глобального проекта, предложенный всему человечеству и всем народам, является ключевым вопросом ее противостояния с Западом, признается и противниками. Индикативно в этом отношении высказывание о вероятности новой «холодной войны», сделанное Бараком Обамой. Именно в связи с ней американский президент и охарактеризовал современную Россию как региональную державу.

Ответ В.В.Путина был широко растиражирован в российских СМИ. Он состоял в указание на значимые пространственные характеристики России. Не может быть региональным государство, занимающим крупнейшую территорию в мире. Какая региональная держава, если мы такие большие! Но, что в действительности сказал Обама? А сказал он следующее: «Мы не вступаем в новую Холодную войну. Ведь Россия, в отличие от Советского Союза, не возглавляет блок государств, не представляет глобальную идеологию»[22]. Дело не в величине России, а в отсутствии у нее идеологической альтернативы. Вопрос в ценностях. Россия не может быть, по оценке американского президента глобальным соперником США, при отсутствии у нее собственной глобальной идеологии.

Часто в контексте темы отношения России и Запада цитируется Збигнев Бжезинский. «Чтобы быть военным противником США в мировом масштабе, – отвечал американский политолог он на вопрос корреспондента о перспективах „новой холодной войны“, – России придется выполнить какую-то миссию, осуществлять глобальную стратегию и, возможно, обрести идеологическую основу. Это представляется мне маловероятным… Если говорить коротко, ту тотальную мобилизацию, которую советский строй смог навязать России, очень трудно будет обосновать и узаконить при отсутствии крепкого и всеобъемлющего идеологического фундамента»[23]. Вывод тот же – у современной России отсутствует идентичная идеология.

С точки зрения наших противников, победить мы не сможем, поскольку у нас нет собственной глобальной идеологии. Эту идеологию для России жизненно необходимо сформулировать. И здесь и советский опыт, и опыт Российской империи должен был взят на вооружение. И главное в этом проекте, сохраняя русскость, обеспечить его приемлемость для всего многоцветия народов мира. (Рис. 27).

27.jpg

Рис. 27. Нельзя победить в «холодной войне» без выдвижения идеологической альтернативы


Обратимся для поиска исторических примеров такого идеологического строительства к рассуждениям Иммануила Валлерстайна. При оценке влияния на мир советского проекта он считал более важным даже не 1917-й, а 1920-й год [24]. Тогда состоялось мало известное сегодня, но, действительно, очень значимое для мира событие – Коммунистический Съезд народов Востока, который прошел в Баку. Проект экспорта советских идей на восток создавал реальные угрозы для Британской империи. Традиционный марксистский лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» переформулировался в несколько иной идеологической упаковке «Пролетарии всех стран и угнетенные народы Востока соединяйтесь!». Резонансно в контексте сегодняшних реалий Ближнего Востока звучат следующие лозунги бакинского съезда: «Даешь мировую революцию в антибританском направлении на рельсах джихада!», «Коммунизм и шариат не противоречат друг другу!»[25]. В том-то самый момент – Россия не просто выдвинула альтернативу, она под эту альтернативу готова была поднять против паразитарного мироустройства все народы мира. Это был проект, обращенный к любым этносам, к любым общностям, но с советской центричностью.

Не только Россия, но и человечество в целом находится сегодня на исторической развилке. Либо путь деидентификации, децивилизования, в конечном итоге антицивилизации, которая пожирает всех. Либо восстановление уровня цивилизационной идентичности, надцивилизационного (а не анти-цивилизационного) уровня социальных сборок, позиционирования человечества как «мира миров». (Рис. 28).

28.png

Рис. 28. Две версии мирового строительства – через разрушение цивилизационных идентичностей или с опорой на них


И, конечно, возникает вопрос: кто такой проект сегодня сможет генерировать? По-видимому, смотря на историю, оценивая имеющиеся потенциалы – никто кроме России. Учитывая российский опыт, учитывая, что она всегда была главным мировым генератором больших смыслов, это под силу только ей. Но она сможет это сделать, только когда будет идентична самой себе.


ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Закон о российской нации решили переименовать из-за «неготовности общества» // https://lenta.ru/news/2017/03/07/zakon/
  2. PUBLIC LAW 86–90, «ЗАКОН О ПОРАБОЩЕННЫХ НАЦИЯХ», 1959 Г., США // https://www.e-reading.club/chapter.php/1004481/36/Okorokov_Aleksandr_-_SSSR_protiv_SShA._Psihologich...
  3. http://alternathistory.org.ua/veroyatnost-raspada-rossii-vse-vyshe-i-vyshe; http://forum.md/847604; http://nedelya-ua.com/articles/zapad-uveren-v-neizbezhnosti-raspada-rossii; http://ttolk.ru/?p=3184; http://me-forum.ru/media/news/2266/; http://kpravda.com/process-raschleneniya-rossijskoj-federacii-nachnetsya-s-dalnego-vostoka/; http://www.7kanal.com/article.php3?id=264390
  4. http://www.echo.msk.ru/blog/nzlobin/1273556-echo/
  5. http://www.ntv.ru/novosti/678998
  6. http://tayga.info/details/2010/12/31/~101904
  7. http://www.kasparov.ru/material.php?id=4C340173653B2
  8. Горшков М. К., Шереги Ф. Э. Молодежь России: социологический портрет. М.: ЦСПиМ, 2010. С. 206.
  9. http://vid-1.rian.ru/ig/valdai/Russian_Identity_2013_rus.pdf
  10. Общественное мнение – 2013. М.: Левада-Центр, 2014. С. 192–199.
  11. Федоров В. Современная российская идентичность: измерения, вызовы, ответы // https://wciom.ru/fileadmin/file/reports_conferences/2014/2014-02-19-ros_identichnost.pdf. С. 16.
  12. Багдасарян В. Э. Мир под прицелом революции. СПБ.: Питер, 2017.
  13. Выборы во всем мире. Электоральная свобода и общественный прогресс. Энциклопедический справочник / Сост. А. А. Танин-Львов. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001.
  14. Праворадикальные и экстремистские партии и движения в современной Европе / Отв. ред. Барыгин И. Н. СПб.: Издательский дом «Петрополис», 2012.
  15. Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действительность. М., 1977; Бульст-Тиле М. Л., Йордан К., Флекенштейн Й. Священная Римская империя: эпоха становления. СПб.: Евразия, 2008.
  16. Кожинов В. В. Пятый пункт: Межнациональные противоречия в России. М.: Яуза, Эксмo, 2005. С. 51; http://kozhinov.voskres.ru/cher-sot/mongoly.html
  17. Кожинов В.В. О русском национальном сознании. Избранные статьи о наиболее актуальных вопросах Российского государства. М., 2002.
  18. http://politikus.ru/articles/3787-amerikanskie-eksperty-sssr-byl-samym-uspeshnym-opytom-russkoy-gosu...
  19. http://www.mn.ru/society_sociology/20130408/343102700.html
  20. Kennedy P. The rise and fall of the great powers, Vintage Books, N.Y., 1987.
  21. Независимая газета. 2002. 21 окт.
  22. Де Нешнера А. США-Россия: новая «холодная война»? // https://www.golos-ameriki.ru/a/new-cold-war/1894864.html
  23. З.Бжезинский: Идея сдерживания когда-то превратилась в догму // http://beta.inosmi.ru/world/20080306/240057.html
  24. Wallerstein I. The Decline of American Power. The U.S. in a Chaotic World. New York, London, 2003.
  25. Атаев Т. О корнях призыва I-го съезда народов Востока к коммунистическому газавату // Ислам в Содружестве Независимых Государств № 2 (7). 2012 https://rusrand.ru/docconf/russkaya-civilizacionnaya-identichnost-protiv-kosmopolitizma-i-nacizma

rusrand.ru


Возврат к списку
Другие материалы автора