09.12.2025АТОМ МХИТАРЯН: НАУКУ ТРУДНО СОЗДАТЬ, НО ЛЕГКО УНИЧТОЖИТЬ
Интервью с Атомом Мхитаряном, кандидатом физико-математических наук, доцентом, деканом международного научно-образовательного центра Академии наук, экспертом по организации науки.
– Вы представляете образовательный центр в Академии наук, чего раньше не было. Больше принято говорить о том, что наука должна перекочевать в вузы, нежели наоборот.
– Это не вуз в общепринятом понимании. У нас 500 магистрантов и 250 аспирантов, наш международный научно-образовательный центр – это исследовательский университет, который обеспечивает образование на второй (магистратура) и третьей (аспирантура) ступенях высшего образования. Преподаватели – это в основном сотрудники научно-исследовательских институтов АН. То есть у нас происходит слияние преподавательской и исследовательской работы. И кафедры центра тоже разбросаны по академическим институтам.
– И все равно получается, что если на Западе наука в основном сосредоточена в университетах, то у нас наоборот – образование пришло в академическую науку.
– В мире существует две системы – англосаксонская и континентальная европейская. Континентальная развита в Германии, Франции, она получила развитие в России и была передана нам. В этой системе наукой занимаются и в университетах, но более всего – в НИИ Академий наук. Эти континентальные модели, исходя из сложившихся традиций, были имплементированы в Армении. Более того, американская модель с сосредоточением науки в университетах в основном финансируется бизнесом, а не госбюджетом. Основной же заказчик науки и образования в континентальной модели – это государство. И тут разница не только в сложившихся традициях, но и в философии подходов. В США денег столько, что они в состоянии не только финансировать нужные им проекты, но и «скупать» ученых по всему миру, предоставляя им обеспеченную жизнь и возможность заниматься наукой в объеме, которого у них не было на исторической родине. Даже европейские ученые, не выдержав американских соблазнов, переселяются в США. И получилось так, что в американских лабораториях стало трудно найти потомственного американца. Индийцы, китайцы, русские…
– Армения тем не менее, даже во времена СССР, имея выдающихся ученых, не имела развитой науки, и наука здесь развивалась на основе связей с союзными научными центрами. Чем сильнее связи – тем более развита наука. И в науке сложилось некое соотношение людей способных заниматься наукой и неспособных к ней. При подавляющем большинстве вторых.
– В советские времена в Армении около 30.000 человек занимались наукой. За 7 лет нынешней власти из ста тысяч студентов во всех вузах осталось 75 тысяч во всех 60 вузах, 23 из которых – государственные. Понятно, что качество образования в вузах различно, но важно здесь то, что снижается тяга к образованию. В Литве, например, число студентов не изменилось – как было 100 тысяч, так и осталось. Но гораздо хуже выглядит число ученых. Из 30.000 ученых советских времен в науке сегодня осталось всего 3100. То есть меньше в 10 раз. На миллион жителей в Армении приходится 1040 ученых, в Азербайджане – 1680, в Грузии – 1750, в Турции – 2400, в России приближается к трем тысячам. В США – 4800, а в Дании переваливает за 8000. Хорошие специалисты появляются там, где это обеспечено количеством участвующих в этом виде деятельности.
У нас же облеченные властью заявляют, что основное занятие ученых – это кофепитие и потому их следует сокращать. И это желание сокращать привело к катастрофе, которая особенно ярко проявится к концу года. Академические институты будут присоединены к вузам с сокращением штатов. В институте истории, например, сокращения запланированы в 20%. Наука же может развиваться только тогда, когда есть критическая масса ученых. По нашим расчетам, это 8000 вместо сегодняшних 3100, которые и далее подвергнутся сокращениям. 8000 – это уровень выживания науки, для развития штаты должны быть увеличены. Наука финансируется грантами, кто-то подает заявку на грант, кто-то должен выразить мнение по поводу этого гранта. Так вот, того, кто должен выразить мнение, вы можете просто не найти. И еще о финансировании науки вообще. У нас на эти цели выделяется 0,35% ВВП. В Израиле и Южной Корее – более 4%. В 2023-м на науку было отведено 30 млрд драмов – около 75 млн $, но поскольку ученых немного, даже эти деньги потратить не сумели и потратили 23 млрд драмов, остальное вернули в бюджет.
– Не было власти, которая не пыталась решить проблему науки хотя бы на законодательном уровне, пытаясь подражать странам с развитой наукой.
– Попытки были, но сегодня законодательство о науке у нас напоминает мешок с заплатами, каждая из которых означает попытку решения какой-либо проблемы. Системного подхода нет, и при возникновении проблемы накладываются заплаты, которые призваны ее решить. Естественно, что прореха образуется в другом месте, и на нее тоже накладывается заплата. Такой залатанный мешок неизбежно развалится на куски, и закон «О высшем образовании и науке» от 20 октября 2025 г. призван окончательно его развалить.
Мы наследуем советскую систему науки и образования, и, обрывая связи с теми, у кого эта система уцелела, мы разрушаем и то, и другое. Мы направили письмо президенту с просьбой не подписывать этот закон, потому что в нем, кроме разрушительной силы, заложены еще и нарушения конституционных норм, но без толку. Он примерно так же разбирается в вопросах организации науки, как и парламентское большинство, представленное партией «Гражданский договор», в котором мнение студента-недоучки Пашиняна решающее.
Например, по закону грань между докторами и кандидатами наук стирается, кандидаты наук автоматически производятся в доктора, Phd, согласно европейским и американским нормам. Для США это нормально, там действует градация профессорских званий, разделяющая ученых на уровни, но у нас это приведет к тому, что стимула защитить докторскую диссертацию, т.е. заявить о себе как об активном ученом, уже не будет.
Мне вначале ошибки новой власти казались отсутствием опыта. Но с приобретением опыта у них нарастает цена ошибок, а это уже не отсутствие опыта, это тренд – принимать все более вредоносные решения. Претензии на страну с развитой наукой уже давно почили в бозе, и Армении отведена участь страны, предлагающей сервисные услуги на уровне гостиниц, ресторанов и обслуживания туристов.
– Этот проект существовал с обретения независимости – упор на обслуживание. Но следует признать, что было оставлено право заниматься IТ-сферой, поскольку тогда заявили о себе IТ-компании, основанные еще на советской традиции и выполняющие иностранные заказы, поскольку своих было очень мало, а интеллект в Армении стоил несравненно дешевле, чем на Западе.
– Теперь этот проект вступил в окончательную силу. В науке очень важна преемственность, но у нас пренебрежение наукой привело к разрыву поколений. Один возрастной блок – это те, которым за 50, другой представлен молодыми, до 35 лет. Те из молодых, кто уже получил научную степень, либо меняют сферу применения своих способностей, поскольку занятие наукой не дает возможности достойной жизни, либо, заявив о себе, уезжают из страны. И получается, что мы питаем не свои научные школы, а чужие. В итоге самый продуктивный научный возраст, от 35 до 50, у нас не представлен. Когда придет национально ориентированная власть, необходимо будет поднять финансирование науки, чтобы удержать кадры и привлечь новые. Наш сегодняшний абсурд состоит в том, что принимающие решения крайне далеки от понимания проблем, но при этом обладают таким самомнением, что считают ниже своего достоинства привлечь к разработке решений специалистов. И проблема состоит в том, чтобы заменить принимающих решения на компетентных.
– Вы ставите проблему естественного отбора. В наших условиях в определенном смысле неестественного, когда компетенции должны преобладать над неграмотностью. Откуда взять столько грамотных людей?
– Этот путь нелегкий, и структурные изменения здесь неизбежны. Например, парламент должен иметь вторую палату, назовем ее сенатом, которая должна стать фильтром для решений нижней палаты. В Ирландии, например, десятая часть парламента назначается Национальным университетом и Дублинским колледжем, представляющим наилучшие образовательные учреждения Ирландии. У нас эту палату могут сформировать Государственный университет и Академия наук с привлечением Церкви, чтобы обеспечить еще и духовную имплементацию принимаемых решений. При правильном подходе эта палата может существенно поднять качество принимаемых решений.
– Новым законом предусмотрена концентрация науки в определенной географической точке. Даже в США с его кампусами такого нет. Парламент забежал вперед или, наоборот, решил сконцентрировать интеллект нации в одном месте, чтобы легче было с ним управляться?
– Эта географическая «зона» называется «академическим городом» и прописана в новом законе. Я просмотрел законодательства полсотни стран с развитой наукой и нигде даже близко такого не обнаружил. Более того, ни одно научное учреждение не может иметь филиалы за пределами означенной территории, это примерно в 30 км от Еревана. И если кто-нибудь возьмет и займется наукой за пределами означенной территории – он нарушит закон. Кары за это преступление пока не обозначены, но люди попадают в тюрьмы и за меньшие проступки, а тут – закон, и поди разберись – человек просто читал книжку или занимался наукой. Можно сказать, что в категорию закона возведены уличные представления людей, не имеющих отношения ни к науке, ни к управлению вообще. И им дано право писать законы.
– Тут трудно скрыть тенденцию на уничтожение национального интеллекта. Чем глупее электорат – тем легче им манипулировать.
– И темп законодательного наращивания этих тенденций нарастает. И потому мне кажется, что нынешняя власть не сумеет воспроизвестись на выборах. Суровых аргументов у меня нет, но я верю в нашу внутреннюю силу. Нельзя нами управлять одними только манипуляциями, и если раньше образование считалось ценностью, то теперь образованный человек должен либо эмигрировать, либо уйти в сферу обслуживания. Это – конец, и я думаю, что люди начали это понимать. И я сам считаю своим долгом участвовать в спасении страны. Понятно, что одними выступлениями мало чего добьешься, я выбран в правление объединения «Армянский выбор» («Айакве»), в котором у меня много единомышленников. Наша общая проблема в том, чтобы поднять и разъяснительной работой, и образованием уровень политической грамотности общества, в котором из-за деградации науки и сложных производств резко упал интеллектуальный уровень. А в нынешних условиях всеобщей турбулентности и враждебного окружения, когда технологии манипуляции сознанием сильно возросли, это может погубить страну.
Беседу вел Арен Вардапетян, Ереван
noev-kovcheg.ru
Возврат к списку