ВЛИЯНИЕ ВИРТУАЛЬНОСТИ НА МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

27.04.2020

ВЛИЯНИЕ ВИРТУАЛЬНОСТИ НА МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

Георгий Почепцов

Горы на карте физического пространства отражают самые высокие точки. Горы на карте информационного пространства представляют собой самые обсуждаемые события в информационных программах и соцмедиа. Горы на карте виртуального пространства – это чувства любви и ненависти, жизни и смерти, войны и мира… Движение между ним и составляют сюжет, задавая движение нарратива. Здесь обязательно будет внятный конец, завершение, чего может не быть в информационном пространстве, так как настоящая жизнь не может завершиться, как жизнь искусственная из романа или телесериала.

Разные виды религий и идеологий соревнуются друг с другом, стараясь перетянуть на свою сторону маленького человека. Они рисуют перед ним то красивые, то страшные картины, куда он попадет, если пойдет или не пойдет по тропе, предлагаемой ими.

Сегодня мы нуждаемся в искусственных эмоциях, получаемых из литературы и искусства, а сегодня из телесериалов, поскольку жизнь современного человека потеряла прошлые психологические всплески, перейдя в более комфортное существование. Прошлая борьба за выживание стала борьбой за выживание героев телесериала, жизнь которых нам известна часто лучше, чем жизнь наших соседей.

Советский тип человека получился еще более “потерянным”, поскольку из него изъяли то лучшее, что было в типаже человека дореволюционного. В нем тогда была независимость, которую напряженно и постоянно вытравляла советская власть, поскольку видела опасность для себя в гордо поднятой голове. Человек свободный постепенно стал человеком подчиненным.

Интересно, что такая подчиненность может создаваться не только косвенно, но и прямо, то есть задумываться как бы в дизайне советского. Можно привести такой пример. Д. Лихачев говорит: “Помню, как в 37-м году, когда начались массовые аресты в Петербурге, вдруг я услышал, что на почте мне говорят «гражданин», милиционер говорит «гражданин», кондуктор в трамвае говорит «граждане», а говорили всегда «товарищ». А случилось то, что каждый человек был подозреваем. Как же сказать «товарищ» – а может быть, он шпион в пользу какой-нибудь Исландии? Я не знаю, какой это был запрет, я его не читал, но это в один прекрасный день, как туча, надвинулась на город – запрещение говорить «товарищ» во всех официальных учреждениях. Я спросил у кого-то: почему вы мне раньше говорили «товарищ», а теперь «гражданин»? А нам, говорят, так указано было. Это было унизительно. Страна без уважения к другой личности. Какие отношения вообще возникают с детства, со школы, если девочки начинают матюкаться? Мне об этом очень трудно говорить, потому что я чувствую, что попадаю в русло нравоучительной беседы. Но у меня очень много писем по этому поводу мата или, как осторожнее говорили до революции, «трехэтажных выражений»” [1].

Победы (война, или космос, или спорт) давали снова это ощущение гордо поднятой головы, но, по сути, оно было в первую очередь коллективным, а не индивидуальным действом. Оно не шло снизу, а санкционировалось сверху. Здесь за гордо поднятую голову не наказывали, поскольку гордость носила коллективный характер.

Подчиненность даже самому маленькому начальнику, не говоря уже таинственных “органах”, стала самой сутью советского человека, у которого удары судьбы могли полностью изменить ход жизни. Но это не та особенность, которая способствует развитию, она тормозит развитие. Развитие начинало реализоваться только в ситуации, стимулированной и разрешенной государством. Холодная война, как это ни парадоксально, была стимулом развития науки и искусства, поскольку требовала от государства развития, то есть вкладывания средств в талантливого человека, чтобы он мог порождать нужные для холодной войны “продукты” – например, ракеты или фильмы.

Формула советского человека в норме сформулирована еще до наступления эры советской власти поэтом Некрасовым, написавшим: “Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан”. То есть социальная функция человека всегда более важна, чем даже профессиональная.

Человек всегда ищет комфортную для себя среду. Если его наказывать за всплески активности, их не будет. Сегодня, когда пропала стимуляция развития со стороны холодной войны, исчезло и само развитие. В крайнем случае технологии могут прийти с Запада, купленные, а не созданные самостоятельно.

Развитие можно разделить на два источника: внешне инициированное и внутреннее. Власть и бизнес могут выступить в роли таких источников. Если же власти это неинтересно, а бизнес не способен на это, поскольку ему легче заняться продажей готового чужого, то мы имеем остановку развития, которая происходит на постсоветском пространстве.

А. Витухновская отмечает: “Постсоветское общество является обществом средних, проверенно-серых, безопасных. Это связано с тем, что изменился сам антропологический тип, в целом. Вспомните образы начала 20-ого века. Монументальность, цементеющая мощь, внутренний стержень человека, отраженный на его лице. Эти типажи стали стираться где-то в 50-60-х и в 70-е исчезли начисто. В процессе социальной селекции и индустриализации мы получили нового эстетичного и гламурного, но все же маленького человека. Это на Западе. Социалистический же, как и постсоциалистический человек, продолжает оставаться неказистым, несуразным, негламурным, измотанным тяготами жизни, и представьте, плюс ко всему, еще и мелким! И вот именно этот человек является не только представителем масс, он является и представителем формально элитарных групп и сложившихся внутри них консенсусов. На выходе мы имеем некий суррогат коллективного разума, а точнее — мечущееся в рамках внутренних установок массовое бессознательное, диктующее и воспроизводящее самое себя, подобно колонии бактерий. В некотором роде, мы имеем проекцию бытия в его негативном аспекте. Но я не раз писала о том, что Россия и есть темная окраина бытия, вся его негативная концентрация” [2].

Мир всегда обладает очень сильными правилами, задающими бытие человека. Но в данном случае следовало создать новые правила, отличающиеся от предыдущих. И сделать это следовало за достаточно короткое время, что не могло длиться несколько поколений.

И эти новые правила вводили не только школы и университеты, не только “органы”, но и позитивный инструментарий в виде литературы и кино. Человек усваивает как позитивные, так и негативные примеры вокруг.

Точно так этот опыт повторили в период перестройки, когда главным массовым средством воздействия стало не кино, а телевидение. Кино, кстати, скорее разрушало то, что было в прошлый период, а телевидение вводило как раз новые правила.

Так произошло с программой “Взгляд”, привязанной в коллективной памяти к В. Листьеву. Сегодня в воспоминаниях это выглядит так:

– Эдуард Сагалаев, возглавлявший в конце восьмидесятых Молодежную редакцию Центрального телевидения: “Идея была в том, чтобы на советском телевидении появились свои собственные стиляги вроде Beatles. Четыре мушкетера, которые бы говорили на понятном народу языке, обсуждали насущные проблемы” [3],

– Т. Дмитракова, режиссер программ Листьева: “В восьмидесятые было ощущение, что жители СССР живут под водой. Официоз на сессиях политбюро, официоз на телевидении, официоз в газетах. Мы так к этому привыкли, что перестали замечать. И когда в эфир ворвался “Взгляд”, мы словно всплыли на поверхность” (там же).

– А. Политковский “Идею программы [“Час пик” – Г.П.] Листьев позаимствовал у американского шоумена Ларри Кинга, который считался самым популярным интервьюером в США. “Влад скопировал даже его образ. Как и знаменитый американец, он появлялся в эфире в подтяжках. Это было необычно, но притягательно” (там же).

Как видим, внезапно было скопировано и поставлено на поток многое. И это выглядело вершиной возможного, поскольку даже интернета тогда не было, и люди не были готовы к новой информации. Разрушение советской системы началось с разрушение советской информации. Мальчики в джинсах с новой информацией победили дядей в галстуках со старой информацией. Но как напомнил как-то Кравченко, у него каждый второй политобозреватель имел в кармане корочку спецслужбы.

Однако все эти “новации” пришли из совершенно другого кабинета и другого решения. Все это целенаправленно запустили ЦК и КГБ. Официально они мотивировали это необходимостью отвлечь молодежь от слушания западных радиопередач, что звучит вполне в духе советского времени. Но это, по сути, оказалось лишь фиговым листком, который прикрывал выход специально подобранной информации, направленной на разрушение, причем делалось это на самом массовом канале страны.

Глава Гостелерадио СССР Л. Кравченко вспоминал: “Об этом решении нам объявил Александр Николаевич Яковлев. На встрече присутствовали главный редактор «Правды» Афанасьев, Филипп Денисович Бобков из КГБ и я. Яковлев сказал, что есть такое мнение, и нужно предпринять некоторые шаги, чтобы удержать аудиторию, особенно молодежь, у телеэкранов рано утром и поздно вечером – у «голосов» это был самый прайм-тайм. Я придумал утренний канал – вначале он был без названия, просто подряд шли новости, мультфильм (психологи сказали, что очень важно, чтобы у телевизоров по утрам были дети) и эстрадные номера. Формат оказался удачным, потом продлили до часа, потом я придумал название «90 минут», когда стало полтора часа, потом – «120 минут», а когда дошли до двух часов с половиной, то не стали называть «150 минут», потому что 150 с утра – это слишком, и передачу переименовали в «Утро». Это что касается утреннего эфира. Что было с вечерним – хорошо известно. «Взгляд», «До и после полуночи». Почему две передачи в одном формате – это тоже интересно” [4].

И некоторые нюансы того же в другом интервью: “В 1987 году секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев пригласил к себе первого зампредседателя КГБ Бобкова, Афанасьева от “Правды” и меня и объявляет нам: “Через три месяца мы прекращаем глушить западные радиоголоса. Поэтому сейчас самое главное: уберечь молодежь от тлетворного влияния Запада”, – эту фразу Яковлева я записал в блокнот, который у меня цел и сегодня, – и поэтому мы должны за короткое время создать свои программы особенно для утреннего и вечернего эфира”. Я в свою очередь собрал у себя в кабинете талантливых ребят из молодёжной редакции и предложил им сделать эти музыкальные информационно-развлекательные программы. Смелые по сюжетам и фактам, неожиданные по интерпретации этих фактов. Да, безусловно, “Взгляд” помогал в разрушении Советского Союза, но, с моей точки зрения, происходило это позже, когда эти ребята уже были народными депутатами РСФСР и входили в оппозиционную союзному центру партию. Конечно, это был бесподобный феномен, примеров которому в мире нет и не было. Я и сейчас не скрываю, что я подал идею “Взгляда”, так же как, скажем, и идею “Прожектора перестройки”, и помогал этим ребятам” [5].

И еще одна цитата Кравченко уже периода ГКЧП: “Перед самым началом заседания я встречаю Ахромеева. Он начинает возмущаться: “Всё проваливается! Всё идёт в высшей степени бездарно! Сегодня из-за бездарных людей скорее всего будет уничтожена великая страна! Как мало для этого понадобилось денег ЦРУ…” А мы действительно знали, что ЦРУ стало вдруг гораздо меньше тратить денег на СССР – оно стало просто покупать людей” [5].

Есть еще одна версия восхождения наверх именно Листьева “Коржаков торопил Листьева. Нужны были деньги на подготовку общественного мнения по замене явно дряхлеющего Ельцина на молодого и деятельного вице-премьера Олега Сосковца. Времени было мало – приближались президентские выборы в стране, и мало было уверенности у Коржакова и членов его команды, что нынешний президент с предельно низким уровнем личного рейтинга сможет их выиграть. Была определена сумма предстоящих затрат – от 50 до 60 млн долларов. Именно эта сумма стала роковой для Владислава Листьева. Поняв, что ставка на Листьева, как на возможного финансового донора, себя не оправдала, Коржаков сбросил его со счетов. Листьев был обречен. Дни его были сочтены, что он сам прекрасно понимал. Слишком много сильных врагов он обрел, и при этом лишился поддержки могущественного Коржакова. Коржаков не просто потерял интерес к Листьеву: он его опасался, как ненужного свидетеля по подготовке замены Ельцина на Сосковца. Разыгрывая сложную партию по захвату власти в стране, Коржаков задумал устранить Листьева таким образом, чтобы его смерть вызвала громкий политический и общественный резонанс” [6].

Если главная машина виртуальности страны, вещающая на миллионы, говорит нечто, причем делая это изощренно, поскольку полностью уходит от официоза, заимствуя все формы западного телевидения, неизвестные доселе в стране, то понятна сила ее воздействия. Так “подтяжки Ларри Кинга” побеждали советские схемы пропаганды. Правда, все это можно было делать, поскольку на это дали добро главные советские идеологи…

Сегодня и Горбачева называют пешкой в этих процессах. Н. Матузов поднимает на эту роль Примакова: “Я считаю, что центральной фигурой, которая осуществляла переход от «перестройки» к перестрелке и нынешней ситуации, был Евгений Максимович. Полагаю, что Борис Ельцин и Горбачев были людьми второстепенного плана. Это была внешняя картина. А реальный механизм, который контролировал весь процесс — до перестройки, перестройку и после перестройки, когда формировались всякие австрийские институты, был завязан на Примакова и других наследников плана Андропова” [7].

И еще: “Вдруг я слышу от Примакова: «Социалистическая система себя изжила. Надо от нее отходить и начинать жить как на Западе». И тут я вступаю в пререкания с Евгением Македоновичем. В те годы у него было такое отчество… Когда я в 1975 году приехал к Примакову, он сказал мне: «Слава, зови меня теперь Евгений Максимович». […] Личность Примакова законспирирована до предела и по сей день. Я считаю, что он являлся главной действующей фигурой, которая завершила план Андропова по переустройству Советского Союза. Говоря простым языком, Примаков был смотрящим за процессом — все эти годы”

Еще один человек вспоминает и не может понять смену отчества Примаковым. Это О. Цаголов, который говорит: “Как у человека, связанного с разведкой, у Евгения Максимовича есть немало пробелов в биографии, начиная с рождения и кончая задачами, которые он выполнял на разных постах, начиная с журналиста и кончая научными заведениями. Но одна загадка не даёт мне покоя: до середины 70-х у Примакова было редкое отчество – Македонович, которое он сменил на более удобоваримое Максимович. Но ни у его отца, ни у отчима не было имени Македон” [8].

Мы можем определить создателей перестройки по тому, кто в результате стал руководить всем. Ельцин, по сути, тоже оказался лишь промежуточной фигурой, призванной осуществить передачу власти дальше. Л. Гозман, который в свое время был советником Е. Гайдара, рассказывает: “У Ельцина по факту был выбор – подполковник КГБ Владимир Путин или генерал-лейтенант КГБ Евгений Примаков. Почему Ельцин должен был выбрать Примакова – только за то, что Евгений Максимович обладал благообразной внешностью и недюжинным умом?” ([9], некоторые подробности научной работы Примакова см. в [10]).

Кстати, часто, особенно в ситуации благодушия власти, от нее проскальзывает информация, требующая переосмысления: “Заявление Президента России, возглавившего правительство (по его собственному признанию “работая под прикрытием“), еще более знаменательно, чем что-либо когда-либо, если обратить внимание на дату произнесения. 20-го декабря 1999-го Путин сделал свое поразительное по откровенности заявление о захвате Правительства Федерации за десять дней ДО того, как президент Ельцин объявил его своим официальным Преемником. Назначив исполняющим обязанности Президента до выборов, которые запланированы на весну” [11]. Путин сказал в том выступлении: «Я хочу доложить, что группа сотрудников ФСБ, направленная в командировку для работы под прикрытием в правительство, на первом этапе со своими задачами справляется». Это было воспринято в том выступлении как удачная шутка, но сегодня жизнь показывает, что это была правда.

В результате происходила не просто аппаратная смена режима, где первые лица развернули страну на другой путь, а передача власти спецслужбам. Всю историю распада сопровождали внешние факторы влияния ([12], см. также о роли ИМЭМО [13 – 16] и некоторых других организационных фактах [17]).

При всем якобы позитиве Горбачева, на самом деле он был лишь условным руководителем этих процессов. Д. Язов так отозвался о нем: “Это недостаточно зрелый человек, для того чтобы руководить таким государством. Наше государство очень сложное, столько национальностей, такая большая армия была, такая большая территория. Ну, не дано было человеку руководить таким государством. Плохо, что страну сломали. Но не один он. Помогали ему все, кто близко к нему был” [18].

И еще о ГКЧП, которое было раздуто медийно, а реальность была иной: “Не было никакого заговора. Не было и «путчистов». Это пугало сторонники Ельцина придумали для того, чтобы застращать народ и продраться к власти. Придумано Бурбулисом, немножко Хасбулатовым. Если был заговор, то зачем же мы тогда приехали к Горбачеву в Форос? Просили ввести чрезвычайное положение. С какой целью? Чтобы обуздать Ельцина. Вот главная задача. Обуздать Ельцина в чем? Что бы он не говорил, что законы Российской Федерации выше союзных законов”

Сегодня даже взгляд военных на крах СССР иной: “Его уничтожение стало самой грандиозной и самой успешной информационной операцией в истории человечества. Причины гибели СССР мифологизированы, по сути, та информационная операция до сих пор не закончена. Гонка вооружений была отнюдь не главной причиной краха страны. Несравненно больший вклад в этот крах внесла общая неэффективность советской экономики в совокупности с непомерными внутренними и внешними обязательствами, но и это не самое главное. Основной причиной разрушения сверхдержавы стали именно информационно-психологические аспекты: грандиозная пропагандистская операция Запада в совокупности с крайним догматизмом (а точнее – просто тупостью) советских партийно-идеологических органов. Откровенное и всем очевидное вранье советской пропаганды о ситуации внутри страны и попытка при этом заткнуть «вражьи голоса» путем их незатейливого глушения привели к тому, что практически вся советская интеллигенция и очень значительная часть пролетариата полностью перестали верить собственной власти, а те самые «вражьи голоса» воспринимали как истину в последней инстанции. В конце концов эти настроения охватили и партийно-советский аппарат, после чего страна была обречена. Причем в авангарде процесса находились наиболее развитые республики Союза – РСФСР и прибалтийские республики” [19].

Советская идеология была ритуалом, была мантрой, от повторения которой, как считали руководители, все и всем будет хорошо. Но эта текстовая ориентация сыграла злую шутку с развитием страны. Текстовая цивилизация, а именно такой был СССР, не может уйти от цитатности своих слов и дел. И эта ориентация на цитату классиков марксизма затормозила не только науку, но и экономику тоже. Мир инноваций несет смерть этой системе. Поскольку они не имеют прошлых аналогов, эта система отказывается их применять и создавать. Даже в информационной сфере. Условно говоря, сделали “Взгляд” и погубили СССР.

В результате мы доходим до ситуации абсурда. Любая новая информация несла смерть системе, но и без новой информации система оказывается обреченной на смерть. Одна текстовая система легко рушится, если появляется другая.

Д. Запольский подчеркивает, что это имеет место, когда стране теряется место для нормальных активных людей: “эта власть вполне удовлетворяет то, что называют «российское общество», хотя никакого общества в России нет и не было никогда, это сословная конструкция, в которой нет ни единой идеи, кроме «огораживания»: наверное, нигде в мире нет такого количества заборов. Даже на православных кладбищах в других странах не обносят могилы оградами, это нелепо! А в России — нормально. Путинизм — это идеология разобщения: каждый должен создать себе свое пространство, отхватить у слабого, вытеснить конкурента и оберегать захваченную им территорию от других, точнее чужих. Путинизм питается ненавистью к иным. И Кремль насаждает эту самую ненависть: осторожно! Кругом враги! Они угрожают вам: хотят захватить вашу огороженную территорию! Причем эти «они» не персонифицированы, тут и более успешные коллеги по работе, которые займут при первой же возможности ваше место, и какие-то меньшинства, которые заставят вас жить не так, как привыкли, иные культуры, которые вам непонятны, соседи за вашим забором, которые спят и видят, как бы отобрать вашу землю. Ну то есть пропаганда по телевизору и в интернете, направленная против Америки, Польши или Украины — это работает не столько буквально, сколько направлено на создание угрозы для рядового зрителя, на разжигание внутренней тревожности. На этой тревоге и живет путинизм: единственное, что объединяет все «огороды» — фигура лидера, именем которого и осуществляется управление. Людям страшно, они бесконечно одиноки, их ничего не объединяет, кроме того, что они подданые Путина. Это восточная деспотия, слегка модернизированная средневековая монархия” [20].

И еще: “Мир огромен и прекрасен, если вы способны думать, то для Кремля — вы нежелательный элемент, чужой. Свои там только те, кто вообще не может анализировать. Бороться бессмысленно: единственный способ борьбы — просвещение. Все дело в социальных технологиях, которыми Кремль овладел в совершенстве: любая оппозиция внутри России в конечном счете создана или управляется руками спецслужб. Причем, давление на эту самую оппозицию со стороны Кремля рассчитано точечно и точно, как любая квалифицированная оперативная работа. Такова ситуация, увы, исключений нет. Участие в российской политике — работа на Кремль. Можно быть в этом процессе марионеткой, можно — штатным провокатором. Трагедия в том, что сейчас это понимают единицы. Только долгая кропотливая работа по созданию критической массы скептиков, способных к анализу происходящего, сможет изменить этот заросший колючками ландшафт. Путинизм падет в России не от оппозиционных митингов, он самоустранится, когда начнется массовое гражданское неповиновение. На место Путина придут другие, потом на их места — новые, но пока власть не столкнется с полным игнором, ничего не изменится”.

При этом система все же умело манипулирует общественным мнением удерживая высокие рейтинги власти. Тут, будучи не тоталитарной, а авторитарной, берет инструментарий построения виртуального мира у СССР. Инструментарий виртуальности был максимально отработанным в СССР. Система монологичности, когда все смотрели одно и то же, серьезно облегчала успешность воздействия.

М. Солонин, например, пишет так: “У Сталина не было лишних ресурсов для того, чтобы накормить, одеть и обуть в целое и новое, предоставить нормальное жильё и дешёвенький «фольксваген» каждому из выживших в организованной им всемирной бойне победителей. Но он сделал умнее. Он проявил великую мудрость и сделал один, но истинно царский подарок на всех: Сталин подарил своим подданным СКАЗКУ. О, эта сказка была прекрасна и страшна одновременно. Это была сказка про юную прекрасную страну, в которой среди бескрайних полей и рек дышалось необычайно легко и счастливо. В этой стране все были равны, все были свободны, там не было зависти, доносов, пыток, расстрелов, концлагерей. Церкви и тюрьмы сровняли с землёй, мирный, созидательный, бесплатный труд стал владыкой этой земли и вознёс над ней свой символ — щит и меч. Но однажды, солнечным летним утром, тёмные силы внезапно и вероломно напали на прекрасную страну. И тогда весь народ, как один человек, поднялся на смертный бой. То был воистину смертный бой, потому как несметные полчища врагов были вооружены новейшим оружием, а мудрый правитель прекрасной страны частенько выступал на международной арене, где проводил неизменно миролюбивую внешнюю политику и ни о какой войне даже не помышлял. В этом месте сказка теряла уже последние крохи здравого смысла (ибо в чём же тогда была мудрость мудрого правителя, если дурные люди обвели его, как ребёнка?), но разве же сказки любят за презренный «здравый смысл»? Благородная ярость мирных людей вскипела, как волна, и обрушилась на проклятую орду захватчиков. У защитников чудесной страны не было танков, не было самолётов, простых винтовок и то не было, но зато был беспримерный в истории массовый героизм. Они бросались грудью на вражеские пулемёты, с бутылками бросались под вражеские танки и, стоя на эшафоте, кричали в лицо врагам: «Нас двести миллионов! Всех не перевешаете!» И бежали в страхе чёрные полчища прочь из этой страны, и весь мир в восхищении встречал армию мудрого правителя цветами и трофейными аккордеонами. Взрослые люди слушали эту волшебную сказку — и забывали всё, что видели своими собственными глазами, а когда кровожадный и подлый сказочник умер (или был своевременно отравлен своими товарищами по Политбюро), миллионы людей рыдали и бились в истерике…” [21].

Это серьезный нарративный подход. Только теперь эти “боевые нарративы” направлены не на противника, а на собственное население. Кстати, не зря Советский Союз всегда считался литературоцентричной страной. И по сегодняшний день все делается также при помощи увлекательного рассказывания историй, где все “доброе” спрятано у нас, а все “плохое” – у них.

И еще: “В героические мифы советской истории по сей день верят только те, кто очень хочет в них верить. Да и чем другим, кроме страшных сказок, может потешить себя та часть современной российской публики, в которой «комплекс неполноценности», вызванный прогрессирующим отставанием страны теперь уже не только от Западной Европы, но и от бурно развивающихся государств Азии и Латинской Америки, причудливо переплетается с великодержавными, имперскими амбициями. Чем ещё они могут гордиться? Нынешним статусом, извините за выражение, «великой энергетической державы»? Московскими офисами, построенными из финских и итальянских материалов на немецкой технике турецкими строителями, в которых несколько тысяч «менеджеров среднего звена» протирают импортные стулья, подсчитывая на китайском компьютере доходы от экспорта российской нефти? Правда не побеждает — правда остаётся. Подлинная, непредвзятая, на документах и фактах основанная летопись Великой Отечественной войны непременно будет написана. Когда? Ответ и на этот вопрос очень простой. Не раньше, но и не позже, чем закончится нынешнее, изрядно затянувшееся «смутное время», и Россия займёт наконец достойное её место в общем ряду цивилизованных стран. Только тогда мы сможем честно признать, что в истории нашей страны были не только славные победы, но и позорные поражения”.

История не может являться только чередой побед, в ней всегда есть и поражения. Но власть всегда будет преувеличивать роль побед и прятать поражения. Массовое сознание легко обвести вокруг пальца, акцентируя лишь победы, причем эти победы власть готова выстроить уже с доисторических времен, когда никого из властной верхушки еще и на свете не было. История оказала ь самым главным “универмагом власти”, оттуда она может черпать аргументы, оправдывающие любое ее телодвижение.

Лихачев Д. В лагере тех, кто не матерился, расстреливали. Интервью https://nesnilos.com/kultura/dmitrij-lihachev-v-lagere-teh-kto-ne-materilsja-rasstrelivali-pervymi/
Витухновская А. Почему у нас худших предпочитают лучшим https://newizv.ru/comment/alina-vituhnovskaya-2/01-03-2020/pochemu-u-nas-hudshih-predpochitayut-luch...
“Влад был лучом света”. Как Листьев изменил телевидение и страну https://ria.ru/20200301/1565349288.html
Кашин О. Медиаменеджер перестройки. Леонид Кравченко, освободитель и душитель http://rulife.ru/old/mode/article/830/
Кравченко Л. СССР разрушили Яковлев и Шеварнадзе https://www.fontanka.ru/2010/08/17/080/
Попов В. Записки бывшего подполковника КГБ: Вербовка и убийство Владислава Листьева
https://gordonua.com/publications/zapiski-byvshego-podpolkovnika-kgb-verbovka-i-ubiystvo-vladislava-...
Матузов В. Михаил Горбачев — пешка в плане по развалу СССР. Интервью https://eadaily.com/ru/news/2019/03/11/vyacheslav-matuzov-mihail-gorbachev-peshka-v-plane-po-razvalu...
Цаголов О. Что в имени тебе моем? https://region15.ru/columnist_article/chto-v-imeni-tebe-moyom/
Гозман Л. Гражданский мир как несбыточная мечта. Интервью http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6136&level1=main&l...
Закрытый сектор: ИМЭМО (System Analysis) – п. 1 ч. 34 https://zlobnig-v-2.livejournal.com/247243.html
Mazltov U. Зачем Путин сообщил что правительство захвачено ФСБ за десять дней до того, как Ельцин назначил его преемником? http://newconcepts.club/website/articles/3878.html
Ролл Т. Counterpunch (США): долгая история американских вмешательств в российские дела https://inosmi.ru/politic/20200121/246660127.html
Черкасов П.П. ИМЭМО. Портрет на фоне эпохи. – М., 2004
Глава 6 Был ли ИМЭМО “филиалом” спецслужб? http://ecsocman.hse.ru/data/817/693/1219/06.pdf
Закрытый сектор: ИМЭМО (Бюро Варги) – п. 4 ч. 33 https://zlobnig-v-2.livejournal.com/237758.html
Шлыков В. Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика http://svop.ru/wp-content/uploads/2018/10/Voenny_Vestnik_MFIT_No9__%D0%A1H%D0%A2%D0%9E-POGUBILO-SSSR...
Психотехнологии на службе СЕКты https://newsland.com/community/4765/content/psikhotekhnologii-na-sluzhbe-sekty/6201275
Баранец В. Какую правду о Горбачеве, Ельцине и Путине Дмитрий Язов просил «Комсомолку» опубликовать после своей смерти https://www.kp.ru/daily/27096/4169081/
Храмчихин А.А. Новый способ ведения боя http://nvo.ng.ru/gpolit/2020-02-14/1_1081_new.html
Запольский Д. «Нам пора понимать, что мы уже в постпутинском периоде!». Интервью https://rusmonitor.com/dmitrij-zapolskij-nam-pora-ponimat-chto-my-uzhe-v-postputinskom-periode.html
Солонин М. 23 июня: “день М” https://e-libra.ru/read/434007-23-iyunya-den-m.html

rezonans.kz

Возврат к списку

Другие материалы автора