18.04.2021

Елена Ананьева: «ЕЩЁ ШАРЛЬ ДЕ ГОЛЛЬ ГОВОРИЛ, ЧТО БРИТАНИЯ ТРОЯНСКИЙ КОНЬ США В ЕВРОПЕ. ДО БРЕКСИТА ТАК И БЫЛО»

   

Об эре соперничества великих держав, которая должна начаться после коронавирусной пандемии, о том, как вооружиться до зубов при госдолге, равном ВВП, о тайном смысле «дела Скрипалей» и волшебных словах highly likely, отменивших нормы морали и международного права, а также о том, почему Россию в Британии без реверансов назвали врагом, а Китай определили в «стратегические конкуренты», еженедельнику «Звезда» рассказала руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН Елена Ананьева

Вооружена и глобальна

– Согласитесь, Елена Владимировна, «Глобальная Британия в эру конкуренции» – весьма пафосное название для рабочего документа, каким является доклад правительства. Это всё придумал сам Джонсон в 2021 году?

– Начало докладам положил Тони Блэр, нынешний доклад уже пятый по счёту. При этом структура документа постоянно совершенствовалась, а в последнем докладе к обычным разделам, обороны и безопасности, добавились ещё внешняя политика и помощь развивающимся странам. Причём всё взаимосвязано.

– А главный лозунг доклада «Make Great Britain Great Again!» («Сделаем Великобританию снова великой!») Борис Джонсон, по всей видимости, позаимствовал у Дональда Трампа? Весьма амбициозно, хотя викторианская эпоха давно прошла, да и на Черчилля нынешний премьер не очень похож.

– Дело не столько в great, сколько в попытке Британии найти своё место в мире после выхода из Евросоюза. В национальной доктрине отмечено, что страна вступает в новую эру соперничества великих держав, которая приобретёт ещё больший масштаб после пандемии, и определены четыре направления внешней политики Британии: участие в формировании нового миропорядка – естественно, в качестве «силы добра», вклад в обеспечение евроатлантической безопасности, усиление позиций королевства в Индо-Тихоокеанском регионе, а также противодействие современным транснациональным угрозам.

– О происхождении транснациональных угроз даже не спрашиваю, и так понятно, что в первую очередь подразумевается Россия. Другой вопрос, с чего британцы предполагают начать конструирование этой самой «Глобальной Британии»?

– Поскольку в эру глобальной конкуренции фактор «жёсткой силы» приобретает первостепенное значение, ещё осенью в бюджетном послании было заявлено об увеличении военных расходов в течение четырёх лет на 24 миллиарда фунтов стерлингов, что в перспективе сделает Великобританию обладательницей крупнейшего оборонного бюджета в Европе и второго после США в НАТО.

И хотя уже сегодня королевство тратит на оборону больше установленной нормы – 2,2% ВВП (общенатовская норма – 2%), в ходе полемики речь шла о том, чтобы увеличить расходы до 3% ВВП. И это при том, что Британия вся в долгах как в шелках. Согласитесь, долг, превышающий 100% ВВП, это всё-таки многовато.

– Такое впечатление, будто у британского премьера есть ключ от квартиры, где фунты лежат.

– Ещё не так давно в Британии существовали отдельно министерство иностранных дел – Foreign Office и министерство международного развития, через которое Лондон выделял 0,7% ВНД на помощь беднейшим странам, причём это обязательство было зафиксировано законодательно. Теперь министерства объединили, и в нарушение собственного же закона благотворительность сократили до 0,5% ВНД, цена вопроса – 10 миллиардов фунтов стерлингов. Однако идея принадлежит не только Борису Джонсону. Когда он ещё не был премьер-министром, один из главных брекзитёров страны и соратник Джонсона, а ныне лидер Палаты общин и председатель Тайного совета королевы Джейкоб Рис-Могг называл помощь беднейшим странам «пустой тратой денег» и призывал направить их на нужды самой Британии и на оборону.

– Теперь, похоже, его мечты сбываются.

– Если обратили внимание, из-за пандемии планирование госрасходов в Британии осуществляется лишь на год, а оборонных – на четыре года вперёд. В связи с чем премьер-министр Джонсон уже объявил о конце «эры отступления». На Даунинг-стрит, 10 считают, что именно план военных расходов «сцементирует позицию Британии».

Без моральных и правовых ограничений

– Любопытно, о каком «отступлении» речь, если военные расходы Соединённого королевства особо маленькими никогда не были? Кому это в британском истеблишменте так сильно не хватало денег на пушки?

– Наиболее остро борьба за то, чтобы не ограничиваться правилами НАТО и увеличить военный бюджет до 3% ВВП, развернулась в Британии с конца 2017 года. Всё же были и другие точки зрения. Например, председатель комитета по обороне Палаты общин Джулиан Льюис (ныне возглавляет комитет по разведке) даже заявлял о «ползучем мятеже» госслужбы, которая стремилась сократить ассигнования на обычные вооружения: Казначейство не желало признать, что 2% ВВП на оборону «недостаточно».

Однако в связи с «делом Скрипалей», а это начало марта 2018 года, ситуация изменилась. Уже в конце месяца Тереза Мэй объявила о дополнительных ассигнованиях, что стало большой победой тогдашнего министра обороны Гэвина Уильямсона над министром финансов Филипом Хэммондом – того самого Уильямсона, который заявил, что Россия должна «убраться и заткнуться», чем и прославился в известных кругах. Причём ассигнования носили не разовый, а долгосрочный характер, поскольку Мэй всех убедила, что нападение в Солсбери «требует лучшего применения военной силы». И более затратного, естественно.

– Это при Терезе Мэй Уильямсон был министром обороны, а при Джонсоне стал министром образования. Выращивает русофобов на главном британском катехизисе – на «Бремени белых»?

– Кстати говоря, Уильямсон хотел подсидеть Бориса Джонсона, так что с амбициями там всё в порядке. Тогда шла борьба между «традиционалистами» и теми политиками, которые хотели не просто увеличить расходы на оборону, а осовременить вооружённые силы страны. Советник Терезы Мэй по национальной безопасности Марк Седвилл считал, что Британия, случись война, будет действовать не в одиночку, а в составе НАТО. Следовательно, не стоит дублировать ни материальную часть, ни функции.

– Действительно, дублировать в глобальном мире неэкономно и нерационально, должно же быть разделение в том числе и военного труда… А не кажется ли вам, что инсценировка «отравления» Скрипалей затевалась исключительно ради того, чтобы у Терезы Мэй появился железный аргумент увеличить военные расходы?

– Инсайдерской информацией не располагаю. Однако отметим, что обвинения против России были выдвинуты на основе новой государственной доктрины «Сопряжённой безопасности» – Fusion Doctrine, подразумевающей использование самых разных средств без каких-либо ограничений, включая моральные или правовые. Уже упомянутый Марк Седвилл откровенно заявил в парламенте, что, в отличие от «дела Литвиненко», правительство преднамеренно исходило из «оценок разведки», не дожидаясь результатов расследования по «делу Скрипалей». То есть «без суда и следствия», как говорится.

Так называемое дело Литвиненко они хотя бы пытались расследовать, а тут – highly likely… Согласно этой доктрине, следовало усилить межведомственную координацию, чтобы противостоять России всеми средствами – военными, экономическими и дипломатическими мерами, а также киберсредствами, причём на всех международных площадках.

Королевский секрет: бить сильнее своих возможностей

– Хотя брексит и оборвал карьеру Терезы Мэй, можно сказать, на взлёте, дело её живёт – правительство Бориса Джонсона резко нарастило оборонный бюджет и, соответственно, госдолг. Так что highly likely, как оказалось, – волшебные слова.

– Впервые после распада СССР Британия собирается увеличить свой ядерный арсенал со 180 до 260 ядерных боевых блоков. Примечательно, что столь беспрецедентное решение было принято накануне Конференции участников Договора о нераспространении ядерного оружия, и это, конечно же, вызов. Кроме того, средства пойдут на модернизацию вооружённых сил, к которым добавляются кибервойска и спецназ, а сухопутные войска несколько сокращаются. И тут следует напомнить, что полемика о том, как должны развиваться вооружённые силы Британии, началась в 2016 году, когда парламент проголосовал за модернизацию ядерной системы Trident. Уже тогда правящие круги решали, какой в военном отношении должна стать Британия – «перворазрядной» военной державой или «ведущей».

– И в чём разница?

– Ещё Тереза Мэй задала своему министру обороны вопрос, нужно ли Британии быть «перворазрядной» военной державой с ядерными, кибер- и обычными вооружениями. Формально такого определения не существует, но, по мнению военных экспертов, статус «перворазрядной державы» предполагает наличие полного спектра военной мощи (ВМС, армии и ВВС), включая независимые ядерные силы и войска, способные к развёртыванию в любой точке мира. Однако в премьерство Мэй вопрос не был решён.

– С военной точки зрения Британия уже не супердержава, однако в докладе Бориса Джонсона хватает агрессивной риторики, существенно превышающей реальный военный статус Соединённого королевства. Не погорячился ли Лондон, определив Россию в главные враги?

– Оценка «угрозы» со стороны России возрастала от доклада к докладу. А поскольку в сферу интересов Лондона теперь входит не только Евроатлантика, но и Индо-Тихоокеанский регион – на ИТР приходится 17,5% британского товарооборота и 10% прямых инвестиций, – противниками Британии, помимо России, названы Китай и Северная Корея.

Правда, с Китаем приходится осторожничать: политика политикой, а портить отношения с таким завидным экономическим партнёром никому не хочется. И если Россию без всяких реверансов определили врагом, то для Китая у британцев нашлось другое определение – «стратегический конкурент».

– Только извращённый англосаксонский мозг мог придумать такую формулировку. И всё-таки, чего больше в докладе Джонсона – политики, экономики (за время локдауна экономика королевства просела на 10%, и с этим надо что-то делать) или это была возможность напомнить о себе, которой британский премьер, надо признать, лихо воспользовался? Послушаешь его, прямо-таки Черчилль №2!

– Кстати, представляя этот доклад в парламенте, Борис Джонсон сказал: может быть, Британия и не самая крупная держава в мире, но она должна быть страной, способной «склонять чашу весов» в мировой политике. Как она собирается склонять эту «чашу весов» и какую роль отводит себе Британия в контексте «эры соперничества»?.. На мой взгляд, Лондон по-прежнему придерживается принципа «ударить сильнее своих возможностей», пока в НАТО Британия занимает второе место по военным расходам после США.

Скучно не будет

– Это чисто британский подход: где не хватает физической силы, применяется влияние. Тем не менее совершенно очевидно, что особый статус Великобритании во многом держался на особых отношениях Лондона и Вашингтона. Трамп, как известно, голосовал за брексит руками и ногами, а у глобалистов из команды Джо Байдена отношение к выходу Британии из ЕС не самое восторженное. Так может, пассаж в докладе о «глобальной Британии» – это попытка «подстроиться» под Демпартию США, дать понять, что британские глобалисты снова заодно с американскими?

– Демократы негативно относились к выходу Британии из Евросоюза и при Бараке Обаме, и когда Джозеф Байден был кандидатом в президенты. Причины разные, но достаточно вспомнить слова Шарля де Голля о том, что Британия – это «троянский конь США в Европе»… Так оно и было, и когда в 2016 году британцы проголосовали на референдуме за брексит, естественно, в Соединённых Штатах поднялся серьёзный переполох. Американцы боролись до последнего. Перед референдумом в Лондон приехал Обама и ещё раз попытался уговорить британцев остаться в Евросоюзе. Он совершенно не скрывал, что членство Британии в ЕС лежит в русле интересов США.

– Но теперь поезд ушёл… Вряд ли Байден и его демократическая команда простят Борису Джонсону брексит.

– Кто бы ни стоял у руля в Лондоне или в Вашингтоне, Британия всё равно будет ориентироваться на Соединённые Штаты. Действительно, Трамп обещал британцам очень выгодный торговый договор, хотя у Британии была своя позиция по Ирану – Лондон предлагал сохранить иранскую ядерную сделку. Тем не менее он же, Трамп, выкрутил Джонсону руки и заставил отказаться от оборудования китайской компании Huawei для создании сетей 5G…

Зато у Джо Байдена ирландские корни, и очень сильно лобби американцев ирландского происхождения в Демократической партии США, где с большим вниманием следили за переговорами Британии с Евросоюзом по поводу статуса Северной Ирландии. В результате, я бы сказала, что Борис Джонсон сдал Европейскому союзу Северную Ирландию – она осталась в таможенном союзе ЕС, и теперь таможенная граница проходит по Ирландскому морю, отделяя этот регион от остального королевства.

– В некоторых узких кругах, в том числе и англосаксонских, утверждают, будто Британия в отношениях с США по-прежнему тот самый хвост, который виляет собакой. Действительно ли влияние британской политической элиты на американскую до сих так велико?

– Не сказала бы, хотя британцы в связи с Америкой любят употреблять выражение «особые отношения». Правильнее, наверное, было бы сказать, что Британия всё ещё пытается влиять на США как когда-то. Однако надо учитывать реалии, а США с тех пор сильно изменились, даже демографически. Хотя фантомные имперские боли у британцев безусловно остались.

– Уинстон Черчилль, Маргарет Тэтчер, Борис Джонсон, которого за экстравагантность свои же соотечественники иногда называют политическим обалдуем... Вам не кажется, что британская политическая элита деградирует, что ли?

– Борис Джонсон сознательно выставляет себя enfant terrible. Причешите его, проследите, чтобы хорошо себя вёл, и от того Джонсона, которого мы привыкли видеть, просто ничего не останется. Он сознательно создаёт себе имидж, это маска. Таков его стиль в политике.

– Если Борис Джонсон исчезнет, как, скажем, Чеширский кот, станет скучно. Его выходки как политический наркотик, и к ним все уже привыкли.

– До Джонсона такого эксцентричного премьера в Британии действительно никогда не было. Впрочем, Британия и так не даёт никому скучать.

zvezdaweekly.ru

Возврат к списку