КАК ТЕЛЕВЫШКИ ПОСТЕПЕННО СТАЛИ ТЕЛЕПУШКАМИ. Часть первая

12.05.2021

КАК ТЕЛЕВЫШКИ ПОСТЕПЕННО СТАЛИ ТЕЛЕПУШКАМИ. Часть первая

Георгий Почепцов

Телевизор в России вернулся на почетное место, которое было у него когда-то в далекое советское время. Сегодняшние телевизионные архитекторы конструируют слова и мысли, которыми зрители завтра будут обсуждать происходящее. Чем серьезнее становится политика, тем нужнее для власти телепропагандисты, поскольку им нужно сделать более понятным мир вокруг, когда вдруг бывшие друзья все как один стали врагами, и все почему-то бегут к НАТО.

В понятном мире и живется легче: здесь все на виду. Старшее поколение смотрит то, что ему показывают, молодое – само ищет то, что ему будет интересно. По этой причине телевизор для него не самый главный источник информационного счастья. Поэтому телевизор насыщают криками Соловьева и Киселева, чтобы заставить смотреть на это в духе древнего “хлеба и зрелищ”.

Если артиллерия – это бог войны, то телевидение – это бог политической войны. Пропагандистское телевидение никогда не получает ответ с другого телеэкрана. Ему может отвечать только интернет. Но это две разные аудитории. Аудитория интернета не смотрит телевизор, и наоборот. Советский опыт показывает, что скорее косвенным ответом может быть только Холодильник и его содержимое. Здесь три разных источника (Телевизор – Интернет – Холодильник) посылают свои сигналы в массовое сознание. Идеально они должны совпадать по своей направленности, но так, к счастью или к сожалению, не бывает.

В мире всегда есть место … Не подвигу, а телевизору, интернету и будущим видам коммуникации. Мир – это коммуникация. Она не только обеспечивает его связность, она одновременно формирует его под себя. То, что лучше для коммуникации, лучше и развивается.

Труба и барабан прошлых веков заменились телевидением и интернетом. Причем если телевидение замедляет процессы изменений и трансформаций, то интернет их ускоряет. Власть, кстати, всегда консерватор, ее страшат изменения, поскольку с каждым из них ее статус в жизни падает.

При этом однако телепотребление в России неуклонно снижается [1]. В 2020 году 88% респондентов смотрели телевизор за последние две недели [2]. И это самый низкий показатель за последние пять лет. В 2015 году их было 94%. Понятным образом снижается и объем чтения печатных СМИ. В 2020 г. это стало 38% респондентов, в 2015 было 57%.

Будущее вообще прячется пока в “тени” онлайновых сообществ. По этой причине активно изучается, как и кто попадает в их сети, к каким изменениям поведения они могут вести. Эти новые коммуникации очень сильно встроены в социальную жизнь молодежи, становясь его неотъемлемой частью.

Новые поколения смещаются в интернет: “Социальная атомизация и экономическая нестабильность заставляют все больше людей выходить в Интернет в поисках ответов. Но в постполитическую эпоху большинство организаций исчезли или распались. Возможно, представители поколения Z стекаются в онлайн-фандомы из-за отсутствия реальных организаций. Еще более усугубляет отталкивающее качество активистской культуры, которая в значительной степени не соответствует потребностям большинства людей. Между тем, онлайн-сообщества – это весело и круто. Пока онлайн-организация не станет нормальным аспектом повседневной жизни, мы должны ожидать, что онлайн-сообщества будут расти сравнительно более быстрыми темпами” [3].

И еще одно важное наблюдение, проясняющее некоторые вещи: “Ключевое отличие между знаменитостями мейнстрима и нишевыми инфлуенсерами является потенциалом для формирования гипер-конкретных и гипер-преданных сообществ. Зрители ощущают сильную привязанность к создателям контента, за которым они следят, и к сообществам, в которых принимают участие. Эти аудитории демонстрируют большую вероятность изменения поведения во время призывов к действиям” (там же).

Мир “ловит” ситуацию перехода к новому инструментарию, вытекающему из онлайнового существования человека. Если человек проводит там все больше времени, то и инструментарий воздействия должен быть родом оттуда. Молодежь стремится туда, где все. Поэтому жизнь в онлайне становится все многолюднее.

Даже MI5 отправилось в Instagram, создав там свой аккаунт. Генеральный директор К. МакКаллам объяснил это желанием уйти от старых надоедливых стереотипов об агентах, пьющих мартини [4]. Их интересует разнообразный набор людей вне всяких барьеров. А мартини было просто связано с Джеймсом Бондом…

Мы родились в одной системе коммуникаций, а умрем в другой. Сегодня на арене техногиганты со своими платформами. Они все знают о нас, поэтому с каждым годом будут привязывать к себе все больше. Их бизнес “завязан” на человека, поэтому они ориентированы на опору на интересы людей.

Мы видим переход от ситуации, в которой было мало информации и потому много внимания, к противоположной ситуации, где есть много информации и потому естественно мало внимания.

Этап первый	Мало информации и много внимания
Этап второй	Много информации и мало внимания

Следующий период с неизбежностью придет, но он не так ясен.

Кстати, есть одна общая тенденция последнего времени: “слабые” получают больше возможностей для выражения своего мнения. Интернет Запад развивал по той причине, что он давал голос как раз слабым, рассматривая “арабскую весну” как раз под таким углом зрения. И хотя арабская весна была ближе к французским “желтым жилетам”, где офлайновые связи были сильнее онлайновых, общая тенденция остается: “слабые” нуждаются в коммуникативной помощи, чтобы их услышали. Аналог – вещание радиоголосов на СССР, которое делало из неизвестных фигур протестных лидеров.

Россия движется однотипно, власть понимает, что ее будущее зависит от коммуникации, особенно новой. Вот несколько выводов из аналитического доклад ВЦИОМ, объясняюшие желание власти захватить новый канал коммуникации: “Основной аудиторией блогеров остается молодежь, но к настоящему времени им удалось широко встроиться в процессы информационного потребления, в том числе за счет влияния ядра своей аудитории на более старшие поколения. Преимущества блогеров в сравнении с традиционными СМИ – в персонализированности, креативности и скорости реакции на повестку, что вызывает доверие и позволяет привлекать большее внимание – главную «валюту» для современного медиа. Профессия блогера пока не воспринимается как серьезная, в основном в ней видят модное преходящее явление. Однако интерес к профессии растет в Москве и Санкт-Петербурге – центрах, которые формируют тренды. Поэтому можно с определенной долей осторожности заключить, что в обозримом будущем интерес к блогерству как к реальной профессии укрепится” [5].

И последний наглядный пример, удививший всех: 65% антиконтента по вакцинации на Фейсбуке и Твиттере исходит от всего лишь 12 людей [6]. Им даже придумали название “дезинформационная дюжина”. То есть такое малое число людей способно управлять миллионами.

Чтобы найти этих 12 инфлюенсеров, были определены 10 приватных и 20 публичных анти-вакцинных групп в Фейсбуке, которые имели размеры от 2500 до 235 тысяч членов [7]. И 73 процента контента пришло от этих 12 человек.

Фейки тоже поддаются объективному варианту поиска. Например, обнаружено, что фейковые новости, как правило, используют больше слов, относящихся к сексу, смерти и тревоге [8]. Это явный эмоциональный язык, способный остановить внимание. В нормальных же новостях больше слов, относящихся к работе (бизнесу) и деньгам (экономике). Интересно, что эти параметры языка совпадают с теми, которыми пользуются лидеры-популисты. Кстати, теперь уже считают, что фейки распространяются в 10 раз быстрее нормальных новостей [9]. И это вновь говорит о том, что фейки будут попадаться нам на глаза чаще.

Другие исследователи обнаружили такие факты. 37% респондентов сталкивались с тем, что посчитали новость правдой, а потом поняли, что это или преувеличение, или неточность или вообще ложь [10]. Чаще всего это были новости о знаменитостях, а также относящиеся к Брекситу или Д. Трампу. 46% сталкивались с тем, что сразу определяли новость как фейк, поскольку источником были сатирические издания.

Государство всегда было запаздывающим игроком на информационном поле. Оно чаще работало с последствиями, чем было само инициатором. Государство консервативно и связано по рукам и ногам мнением первого лица, которое не всегда верно. Хотя на столе перед ним лежат предложения разных ведомств, но в голове у него одна модель поведения, своя собственная.

Г. Павловский говорит в этом контексте о действиях на опережение как спасительных для власти: “Еще одна особенность, изначально отличавшая Россию от других посткоммунистических стран, – демонстрационная власть. По существу, это машина имитации чего угодно – она умеет имитировать силу, угрозу, народное ликование и триумфальные выборы. Ее функция – в любой момент сымитировать именно то, чего недостает, чтобы выкрутиться. Эта механика не сводится к пропаганде, хотя включает в себя медиамашину центральных СМИ. Но она включает и остальные политические мощности – Госдуму, МИД, Роскомстат и т. п. В каком-то смысле и власть президента Путина является изделием той же машины – имиджем, генерируемым имитационной властью. Российская конструкция власти слаба. Ей нужно действовать на опережение, чтоб всегда оказываться первой. Лидерство является не бонусом, а условием гегемонии власти. На постоянное опережение Кремля опирается так называемая стабильность. Как только исчезает ощущение, что Кремль опережает страну, согласие с властью тает. Это стало заметно к концу прошлого года. Тут и грубость пенсионной реформы, и простая изношенность лидерства системы, в которой стало скучно существовать. Когда реальное лидерство ушло, его также имитируют силами демонстрационной власти” [11].

Привычные печатные издания уходят со сцены, поскольку молодежь потеряла к ним интерес. По данным Центра Пью Фейсбуком пользуется 69% взрослого населения США [12]. Эта цифра статистически не меняется, как и цифра пользователей Instagram, Pinterest, LinkedIn, Snapchat, Twitter и WhatsApp. В принципе, не указывая конкретной платформы, то 72% говорят, что пользуются социальными медиа. Большая часть молодежи пользуется платформами Instagram, Snapchat, TikTok. И очень сильные разрывы со старшим поколением. 65% в возрасте от 18 до 29 пользуются Snapchat, в то же в группе старше 65 лет таких только 2%. То есть разрыв составляет 63%!

Все это другие реакции, другие интересы и потребности, другие скорости реагирования. На наших глазах рождается другой мир, хотя его и пытаются сдержать. Одновременно всем нам надо помнить, что это наш мир, и он будет таким, каким мы захотим. Возможно, не сразу, но это все равно случится…

В России медиа система, ориентированная на массовое сознание, тоже трансформировалась, но скорее ушла в прошлое, а не будущее. Она приняла на себя функции отделов агитации и пропаганды советского времени. Если школьниками занимается школа, то взрослых тоже решили не оставлять наедине со своими мыслями. И журналисты стали пропагандистами. Тем более многие хорошо помнят, как это было тридцать лет назад.

С. Кучер задался таким вопросом: “должно же быть что-то особенное, благодаря чему так радикально видоизменилась та же Бутина, которая в 13-м году восхищалась Навальным, предрекала режиму бесславный конец и советовала кремлевским стратегам учить уроки истории. Благодаря чему эволюционировал Соловьев, который совсем по меркам истории недавно на публичных лекциях предостерегал от возвращения Крыма, а сидя передо мной в студии «Совершенно секретно» критиковал режим и рассуждал о свободе слова. Примеров больше, чем два, вы их не хуже меня знаете и, главное, список пополняется с каждым годом, если не месяцем. Должно же что-то быть… ну скучно, если на самом деле все так просто и банально, как оно все просто и банально на самом деле” [13].

Это его мысли из Фейсбука, которые начинаются такими рассуждениями: “мне все-таки нравится иногда на выходных дать мозгу отдохнуть и, как вариант, пофантазировать о том, что все на самом деле не так банально. Что дело не в эгоцентризме, страхе, вытекающей из них “пониженной социальной ответственности”, а затем продажности всех этих “мальчиков-девочек” от пропаганды с искаженными злобой лицами, которые давно забыли, как искренне улыбаться… Может, дело в том, что однажды их вызывают в подвалы Лубянки (или в Геленджик вывозят), а там с помощью особого ритуала знакомят с неким тайным знанием, открывают страшную тайну, а вместе с ней и глаза на то, как оно все обстоит на самом деле. Ну, например, под бубен тувинского шамана наливают настойку из мухоморов. Или шлем специальный на голову надевают (как в фантастическом фильме “Вожди Атлантиды” из моего детства). И они видят будущее, а там – американский флаг над Кремлем, русские женщины – в империалистическом борделе, дети – в рабстве у геев, мужчины – распроданы на органы. Или миелофон, как в “Гостье из будущего”, им дают, и они дистанционно читают мысли “пиндосов”, а там – четкие планы на вот это вот все. Или, еще вариант, заводят их в зал, а там мировое правительство в полном составе, и все пьют-закусывают, похлопывают друг друга, а, главное, нацлидера, по плечу – и будущие политические проститутки тут же понимают, что все это – большая игра, просто у каждого в ней свое место, и вот им выпала безумно важная и ответственная роль – стать проститутками, ну, как в игре в мафию (кому-то “мафия” выпала, кому-то “инспектор” и т.д.). И вообще мы все вместе готовимся к вторжению инопланетян, а у России, и конкретно у них, тут “особая цивилизационная миссия” – показать, во что может превратиться каждый, кто осмелится вступить в контакт” [14].

Раньше порождение информационных потоков было осложнено как поиском информации, так и проверкой ее на достоверность. Сегодня оба эти фактора если не исчезли, то ослаблены, поэтому произошел определенный информационный “взрыв”. В него начинают встраиваться разные процессы дезинформации, мимикрируя под информационные потоки.

В США это трудно остановить, поскольку конституция защищает право голоса: “мы ходили по Конгрессу и Сенату, пытались убедить американских законодателей добавить российские СМИ к секторным санкциям, а главных деятелей российской пропаганды, таких как Киселев, Соловьев, Скабеева, Симоньян, к списку персональных санкций. Но нам говорили, что это сделать очень трудно, потому что в первой поправке Конституции Соединенных Штатов о свободе слова написано, что Конгресс не может издавать законов, ограничивающих свободу информации. Так что вопрос сводится к тому, чтобы убедить конгрессменов, что мы имеем дело не со средствами массовой информации, а со средствами пропаганды. Мы думаем, что выигрыш такого дела, как наше, будет способствовать изменению отношения. Но это сложно” [15].

В мире также считают, например, в британском парламенте, что человек может просто заблуждаться, поэтому дезинформацией становится только сознательный обман, а не вся ложь. Это ситуация, когда человек должен специально выдавать за правду неправду, преследуя свои какие-то свои цели.

Продолжение следует
rezonans.asia

Возврат к списку

Другие материалы автора