ГАРЕГИН НЖДЕ: МИФ И РЕАЛЬНОСТЬ

Обычно читатель, имеющий твёрдое предрасположение к тому или иному историческому герою, с легкостью верит тем фактам и информации, даже если они фальшивые и недостоверные, которые не приводят к внутреннему конфликту с его уже сформировавшимися убеждениями и отношениями. Условно назовём такую позицию «комплекс черного кефира»: та реальность, те неопровержимые факты, которые могут расшатать иллюзии человека с таким комплексом, что, так сказать, ему не по душе и пугает его безжалостной правдой, сразу же могут быть им отвергнуты и отброшены прочь. Он всё равно будет упрямо цепляться за свой самообман, даже если все факты против этого. Эта история не для тех, кто боится признать и принять факт, который своим существованием грозит вызвать у них разочарование. И наоборот, эта история для тех, кто даже спустя долгие годы агрессивной, невежественной и вредной «патриотической» пропаганды пока что окончательно не утратили способности логически рассуждать и беспристрастно анализировать, для кого не потерять самоуважение важнее, чем демонстрировать показную и ложную приверженность к сшитой из лживых заплат пропаганде образа «героя». Для тех, кто способен на пусть даже болезненную, но переоценку своего мнения и понимание, что кефир, однако, белый, не боится признаться в этом и готов к этому. Мы понимаем, что этот рассказ и представленные в нём архивные документы могут подорвать прочно укоренившуюся в нас «героическую» репутацию Нжде; понимаем, что изумлённый читатель автоматически может задать вопрос: «Почему это я должен верить всяким «кагэбэшным» бумажкам, возможно, что они подделаны, ведь такое тоже бывает?» Да, бывает, именно поэтому мы сами себе задали подобный вопрос и не один раз; предоставляемые на ваш суд документы изучили, как говорится, «под микроскопом» в течение длительного времени. С самым тщательным вниманием попытались найти в этих документах уязвимые и подозрительные стороны, любое слово, любое логическое или фактическое противоречие, которое позволило бы нам сказать, что чекисты всё это подделали; сравнили протоколы допросов Нжде с его тюремными записями и письмами, в итоге мы с чистой совестью вам говорим: ничто не подделано. Так же изучили самые невероятные и смехотворные гипотезы, дабы убедиться, что имеющиеся архивные данные не могут быть сфальсифицированными и сфабрикованными, что советская служба госбезопасности в данном случае такой необходимости не имела, если бы было нужно, конечно, они могли подделать то, что им требовалось. Однако в ситуации всех так называемых «сфабрикованных» дел существовали цели и мотивы для мошенничества, всегда можно без труда разгадать логику фальсификации, всегда можно ответить на вопрос: «Для чего это сделали?» В деле Нжде вопрос «для чего?» не имеет ответа, именно по той причине, что ничто не сфабриковано, в гипотезе о том, что дело Нжде сфабриковано, нет никакой логики. Скажем, любого невинного и ничего не подозревающего земледельца следует обвинить в поддержке «троцкистской группы врагов народа», кого-нибудь другого нужно обвинить в «антисоветской шпионской деятельности», так нужно, это означает, что от обвиняемых должны были попытаться получить «признание», при помощи пыток или нет, всё равно – такое «признание» должно было появиться в деле, и так бывало. В подобных случаях показания обвиняемого должны были сфабриковать так, чтобы в них не было логического противоречия с представленными обвинениями, чтобы «преступление» обвиняемого было очевидно в этих свидетельствах, даже если обвинение неубедительно. А могли бы кого-нибудь осудить без сфальсифицированных показаний? И это могли, «признание» или «отказ» обвиняемого, естественно, не может иметь существенного значения, отметим, в свидетельствах нет ни одного сфабрикованного признания, но человека могли расстрелять. Именно это означает, что фальсификация показаний необязательна, поэтому их могут оставить такими, какие они есть, в них должно быть именно то, что сказал обвиняемый. Если он отрицает предъявленные ему обвинения в преступлении, то в показаниях записывается это «отрицание». И если оно записано, так что ещё должно быть подделано в показаниях обвиняемого, подчеркиваем, в показаниях обвиняемого? В этом случае может быть сфабриковано обвинение, могут быть сфабрикованы доказательства, показания свидетелей, но не «отказные» показания обвиняемого, потому что фабрикация «признания» логически объяснима, а для чего нужна фабрикация «отказа»? Во всех сфальсифицированных делах была цель фальсификации, была задача, в фальсифицировании была логика. У предположения о фальсификации дела Нжде, как уже было сказано, нет разумного объяснения, для «фабрикации» его показаний не было потребности, потому что не было цели, не было задачи, не было необходимости. Мы снова вернёмся к этому вопросу в конце нашей истории, более подробно обсудим отдельные детали, когда читатель уже будет знаком с фактами и документами. Ну что же, давайте прямо сейчас познакомимся с ними…