НА ВОЙНУ ТРОНОВ ИДУТ ВОЙНЫ ИСТОРИЙ И НАРРАТИВОВ. ИЛИ КАК УПРАВЛЯТЬ ПРОШЛЫМ ПРИШЛИ НЕ ИСТОРИКИ, А МЕНЕДЖЕРЫ

02.10.2021

НА ВОЙНУ ТРОНОВ ИДУТ ВОЙНЫ ИСТОРИЙ И НАРРАТИВОВ. ИЛИ КАК УПРАВЛЯТЬ ПРОШЛЫМ ПРИШЛИ НЕ ИСТОРИКИ, А МЕНЕДЖЕРЫ

Георгий Почепцов

Государство должно уметь управлять всем, даже неуправляемыми объектами типа прошлого. Оно кажется незыблемым, но это не так. Управление прошлым покоится на двух инструментах: отборе одних событий и людей и преданию забвению других, а также на интерпретации и реинтерпретации событий и людей, которых нельзя забыть. Эти процессы можно обозначить термином конструирование истории. А когда есть такой процесс, то вполне возможна и фигура главного конструктора, которым был при жизни Сталин. И его конструкты живы по сей день, они пережили своего создателя. Именно он заполнил систему героев и побед, поскольку именно в этом он увидел историю, именами героев и типами побед, которые должны были поднимать на пьедестал страну и его как главного конструктора.

Исходно это было ответом на постоянную внутреннюю борьбу за власть, которую Сталин ощущал, воспринимая именно так реальные и придуманные события вокруг него. Сначала над Сталиным “висел” Троцкий, и на десятилетие революции был даже момент квази-переворота, когда Сталин даже получил удар от одного военнослужащего из охраны мавзолея.

Это также было переносом внешней борьбы со страной на внутреннюю, когда руководители боялись потерять власть и в первом, и во втором случае.

Именно это усилило не только спецслужбы, но и создало вариант их на информационных и виртуальных потоках в виде мощной и разветвленной цензуры. Цензор отвечал за мощь голосов, поэтому перестраховывался, отыскивая не только прямые значения, но и любые ассоциации.

На этом “фронте” пострадал даже Корней Чуковский, хотя, казалось бы, детская литература была наиболее далека от политической борьбы.

Сегодня об этом пишут спокойно, но можно себя представить, что переживал Чуковский: “После публикации безобидного детского стихотворения никто и подумать не мог, что некоторые углядят в нем политическую сатиру. Прошло более тридцати лет, прежде чем Тараканище начнут сравнивать со Сталиным и всерьез полагать, что именно с него Чуковский писал «образ» усатого диктатора. Особенно широко распространился этот слух после развенчания культа личности в 1956 году, хотя Корней Иванович неоднократно говорил, что Тараканище не имеет никакого отношения к советскому вождю. Внучка писателя Елена Цезаревна Чуковская даже посвятила этому мифу отдельную статью. Она заметила, что у автора железное алиби. В начале 1920-х Корней Иванович был далек от партийных дел и вряд ли даже слышал о Сталине. Последний стал Генеральным секретарем ЦК РКП(б) незадолго до выхода в свет «Тараканища», а заявил о своих политических амбициях уже после смерти Ленина” [1].

И еще с нападок Н. Крупской в “Правде”: “в 1924 году, когда цензура в пух и прах разнесла «Муху Цокотуху». Чуковский негодовал: «Итак, мое наиболее веселое, наиболее музыкальное, наиболее удачное произведение уничтожается только потому, что в нем упомянуты именины! Тов. Быстрова, очень приятным голосом, объяснила мне, что комарик — переодетый принц, а Муха — принцесса. Это рассердило даже меня. Этак можно и в Карле Марксе увидеть переодетого принца!». Были и другие эксцессы: например, фразу «А жуки рогатые, мужики богатые» государственная комиссия посчитала сочувствием кулацким элементам деревни. И все же, несмотря на трудную судьбу, «Муха-Цокотуха» добралась до преданного читателя и полюбилась не одному поколению детей” (там же).

Функция пропаганды состоит в том, чтобы усиливать нужные идеи и голоса и “глушить” остальные. В результате возникает “монолог” государства, которому никто не должен мешать. И это касается как интерпретации современности, что и понятно, но и истории.

Сегодня, с одной стороны, мир технически усложняется, но странным способом ментально он почему-то становится проще.

Эти процессы упрощения приходят под влиянием соцмедиа, падением уровня образования, исчезновением активного чтения книг, всего того, что в прошлом прямо и косвенно способствовало интеллектуальному росту человека.

Процессы упрощения ситуации затронули и историю, которую сегодня политики делают зеркальным отражением сегодняшнего дня. Всю свою легитимацию, причем любую, они легко находят в прошлом. Поэтому цари, например, то “вылетают” из истории, то становятся основой государственности. Правда, при этом доказывается, что и Иван Грозный в общем-то не “грозный”, как и Сталин…

Из Сталина пытаются сделать компромиссную фигуру, действую по модели “да, но”: типа были репрессии, но … Отрицать негатив невозможно, поэтому его “уравновешивают” позитивом. И это понятно, поскольку без Сталина пропаганда лишается главного символа. По этой причине Сталин столь част в фильмах и телесериалах. Именно так с помощью массовой культуры на Западе поднимается и Гитлер.

Д. Волков пишет о Сталине: “Образ Иосифа Сталина, как и любого значимого исторического персонажа, всегда содержит в себе сочетание положительных и отрицательных оценок. Репрессии, казни, военные ошибки — все это неотъемлемые характеристики сталинского образа. Полностью отрицать эти факты готово лишь небольшое число россиян. Однако баланс положительных и отрицательных оценок может меняться. Под влиянием текущих событий негативные характеристики образа Сталина, не исчезая полностью, отступают на второй план. Более значимыми оказываются иные аргументы: Сталин выиграл войну, при нем был порядок, он поднял страну из руин. Поэтому не стоит удивляться, что на протяжении десятилетия фигура диктатора возглавляет список “самых выдающихся людей всех времен и народов”, формирующихся по результатам открытого вопроса. Похожую тенденцию фиксируют вопросы об отношении россиян к попыткам увековечивания памяти о Сталине: установка памятников, строительство музейного комплекса под Нижним Новгородом, так называемого “Сталин-Центра” [2].

И еще: “Важным источником переоценки Сталина в общественном мнении является политика властей. Вряд ли можно говорить о сознательном продвижении образа вождя «сверху», скорее это побочный результат использования властью праздника Победы для поддержания собственной легитимности. Вокруг памятной даты можно эмоционально объединиться «маршалам страны и рядовым» (говоря словами известной песни), а президент и министры идут вместе с обычными гражданами в шествии Бессмертного полка. При этом цену победы и ошибки сталинского руководства обсуждать не принято, запрещается подвергать сомнению существующие мифы (вспомним позицию Владимира Мединского по поводу легенды о 28 панфиловцах, созданной советскими газетами для поддержания боевого духа). А недавний запрет к прокату фильма «Смерть Сталина» свидетельствует о том, что над сталинским руководством нельзя даже смеяться. Поэтому не удивительна следующая логика, которая прослеживается в разговорах участников фокус-групп: «при Сталине СССР выиграл великую войну, а значит его политика – какой бы страшной она ни была – оказалась верной; по-другому тогда просто было нельзя»” [3].

Государство всегда пытается управлять ментальным пространством граждан. Это даже не столько злой умысел, как результат индустриализации всего, чем занимается государство. Оно не любит, к примеру, истории сел, поскольку там не яркости и зрелищности. Для работы с массовым сознанием оно отбирает только яркие события типа картины В. Сурикова “Переход Суворова через Альпы”. Этот итало-швейцарский поход Суворова был красивым на картине, но проигрышным в реальности: “Суворов возглавил русско-австрийские войска и буквально за 2 недели освободил от французов Ломбардию, а потом и всю Северную Италию. По замыслу Суворова, нужно было развивать наступление и двигаться на Париж. Однако эти намерения не понравились в Вене – роль России в подавлении французской революции становилась доминирующей. Они вопреки договоренности оставили без поддержки находившийся в Швейцарии корпус А. М. Римского-Корсакова. Чтобы оказать ему помощь, Суворов совершил необыкновенно трудный и опасный переход через Альпы из Италии в Швейцарию, но опоздал – французы разбили корпус Римского-Корсакова. Суворову пришлось возвращаться ни с чем. В 1800 году его отозвали в Россию” [4].

Это отразилось и на его последующей судьбе: “В 1799 году ему рукоплескала вся Европа, но в России его не ждал триумф. По пути из Праги Суворов узнал, что торжественной встречи победителя не будет и даже въехать в столицу днем ему будет запрещено. В дорожном возке, а не в парадной карете под покровом сумерек он прибыл в Петербург, ему запретили посещать Зимний дворец, имя его исчезло со страниц газет, он был лишен своих любимых адъютантов. 6 мая 1800 А. В. Суворов скончался. Хоронили его не как генералиссимуса, а по штату фельдмаршала. Современные биографы до сих пор ищут причины произошедших разногласий между двумя великими людьми” [5].

Статья полностью

Возврат к списку

Другие материалы автора