12.03.2022ИНТЕГРАЦИЯ КРЫМА В РОССИЮ И ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР – «УКРАИНСТВО...» ГЛАВА XXV
Воссоединение Крыма с Россией помешало планам Запада и исламских стран сделать полуостров точкой концентрации антироссийского радикализма. Однако и сегодня новые киевские власти и их международные кураторы возлагают большие надежды на эксцессы в Крыму. Крымскотатарские радикалы прилагают все усилия к тому, чтобы эти надежды оправдались
17 марта 2014 года произошло воссоединение Крыма с Россией.
Это событие вызвало бурную реакцию на Западе. Оно было расценено как отказ России от той приниженной роли, которая была ей предписана в результате поражения в холодной войне и распада Советского Союза. Наиболее остро, само собой, на это отреагировали киевские власти, притом что именно учиненный ими незадолго перед тем антиконституционный мятеж резко активизировал распад Украины, проблематизировав в том числе нахождение в новой необандеровской Украине совершенно несозвучного ей Крыма.
Захватившие власть в Киеве заявили, что начинают против России священную войну, которая должна закончиться возвращением в состав Украины Крыма и Донбасса. Но одно дело – объявить войну, а другое – претворить свои слова в действительность. В Донбассе это попытались сделать, рассчитывая на неспособность местного населения, сугубо мирного и не обладающего военным потенциалом, сопротивляться пусть слабой, но регулярной украинской армии. Новой власти удалось затащить эту армию в Донбасс и побудить к неконституционным насильственным действиям против населения, объявленного неотъемлемой частью украинского народа. Почему против тех, кто именуется частью собственного народа, надо применять танки, установки залпового огня и тяжелые бомбардировщики? На этот вопрос в Киеве отказывались отвечать вообще или же лукаво ссылались на «отражение русской агрессии».
Но если в Донбассе киевская власть, приступив к военному усмирению восставших мирных жителей, использовала жупел русской агрессии, прекрасно отдавая себе отчет в том, что это именно жупел, то в Крыму всё было иначе. Там действительно располагалась крупная регулярная российская военная сила – Черноморский флот со всеми относящимися к нему наземными службами. Эта крупная российская военная сила была размещена на данной территории на договорной основе, и атаковать ее с помощью украинской армии было очевидным безумием.
Таким же безумием было и разжигание в Крыму гражданской войны между местным как бы украинским населением и населением, ориентированным на Россию, а по сути, конечно же, именно русским: такого ориентированного на Россию населения в Крыму было слишком много, а крымские украинцы не горели желанием вести безнадежную войну с преобладающими в Крыму русскими, поддержанными мощной российской регулярной военной силой.
Воссоединение с Россией Крыма, никогда не имевшего никаких органических связей с той Украиной, которая сегодня активно проектируется как нерусская и антирусская территория, было более чем естественно и закономерно. Единственной реальной ставкой киевских властей на противодействие этому закономерному воссоединению была ставка на крымских татар, традиционно являющихся значительным фактором крымской жизни.
Россия, присоединив Крым, предоставила крымским татарам максимальные гарантии защиты их прав, такие гарантии, которые Украина в предшествовавшие годы им не предоставляла. И, тем не менее, наличие антирусских исламских (таких, как «Хизб ут-Тахрир» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) или националистических («Серые волки») крымско-татарских сил на полуострове, территория которого после распада СССР бурно осваивалась радикалами, давало необандеровской власти потенциальную возможность для антирусских действий.
При этом проблема для авторов проекта «Украинство» всегда состояла в том, каким образом идеологически интерпретировать свой союз с исламистами и протурецкими националистическими радикалами, не разрушая рамок означенного проекта. Необандеровская власть могла, конечно, ограничиться ситуационной моделью, согласно которой союз этот строится на общей ненависти к России. Но одно дело – применять такую модель, например, по отношению к антирусским силам в Средней Азии. И совсем другое – применять ее же по отношению к силам, сочетающим в своих действиях антирусскость с исламизацией или тюркизацией Крыма. Ведь, по убеждению этих сил, Крым после победы над русскими должен стать или независимым, то есть не входящим в Великую Украину, или же по факту вернуться в состав турецкой Османской империи, о необходимости восстановления которой заявляет нынешний президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
Поставить во главу угла борьбу с прорусскими «сепаратистами», взяв в союзники исламистов и пантюркистов, заведомо гораздо более радикально-сепаратистски настроенных, – такой проект выглядит слишком явно неконструктивно. И это понимали даже сильно неадекватные и предпочитающие упрощенчество киевские необандеровские вожди. Соответственно, возник запрос на некую идеологию, в рамках которой явно «несвидомые» протурецкие и проарабские исламские крымские радикалы должны были предстать в виде чего-то более близкого, чем «москали». Что же это за идеология и как она вписывается в осуществляемый столетиями проект формирования яростно антирусской Украины, он же – проект «Украинство»?
Для ответа на этот вопрос приглядимся внимательно к истории Крыма.
Крым с его стратегическим местоположением на Черном море, плодородной почвой и мягким климатом, в древние времена последовательно захватывали и заселяли различные народы: тавры, киммерийцы, скифы, римляне, готы, гунны, хазары, армяне, половцы (кипчаки) и, наконец, татаро-монголы.
Татаро-монголы пришли на землю полуострова в XIII веке, и Крым стал одним из татарских улусов.
После распада Золотой Орды один из ее осколков в 1441 году превратился в независимое Крымское ханство.
Однако уже в 1478 году краткий период независимости закончился, ханство стало вассалом Османской империи. Турки использовали крымчан в своей борьбе с русским государством и с Польшей, поощряли их разбойные набеги на русские земли.
К середине XVI века Крымское ханство, оставаясь по-прежнему вассалом Турции, весьма усилилось и начало всерьез угрожать Русскому царству.
Так, в 1571 году крымский хан Девлет Гирей со своей многотысячной армией совершил опустошительный поход на Москву. Кремль уцелел, но все деревянные предместья и посады Москвы были сожжены дотла.
Уже на следующий год крымское войско было наголову разбито русскими в битве при Молодях. Однако угроза нападения крымских татар сохранялась еще в течение долгого времени.
В 1774 году, по итогам русско-турецкой войны, был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор, по условиям которого Турция признала Крымское ханство независимым.
Но турки не пожелали смириться с потерей полуострова. Одно за другим в независимом Крыму разгорались антирусские восстания, поощряемые Турцией.
Стало очевидно, что спокойствие южных рубежей России может быть достигнуто лишь после присоединения Крыма. И в 1783 году полуостров был включен в состав России. Тем самым крымскую угрозу удалось ликвидировать.
Татарской знати после присоединения были предоставлены все права и льготы российского дворянства. Гарантировалась неприкосновенность религии. Мусульманское духовенство освобождалось от уплаты налогов. Татары освобождались от воинской повинности.
Несмотря на всё это, часть крымских татар не пожелала остаться в России и перебралась в Турцию, где и по сей день проживает многочисленная крымскотатарская диаспора.
В 1792 году, по итогам очередной русско-турецкой войны, Турция официально признала Крым российской территорией. Однако попытки турецкого правительства распространить на полуострове свое влияние продолжились и после этого.
Не одной Турции не нравилась власть России над Крымом.
Так, во время Крымской войны 1853−1856 годов войска англо-французской коалиции под предлогом помощи Турции в ее «неравной борьбе с русской агрессией» атаковали полуостров.
После революции 1917 года, во время Гражданской войны, полуостров долго переходил из рук в руки. Вслед за немцами, пришедшими сюда в 1918 году, в 1919–1920 годах на острове побывали французские и английские интервенты.
Крымскотатарские националисты особенно надеялись на помощь Германии – традиционного союзника Турции, которая продолжала иметь на Крым свои виды. Весьма активно они строили союз и с украинскими националистами. Отдельного внимания в этом отношении заслуживает фигура Джафера Сейдамета.
Джафер Сейдамет – один из наиболее видных крымскотатарских деятелей времен Гражданской войны. Он был членом Курултая крымскотатарского народа, провозгласившего в декабре 1917 года Крымскую народную республику. Сейдамет стал министром иностранных дел и военным министром правительства этой республики.
В поисках союзников Сейдамет развил бурную политическую активность. Так, в июле 1917 года в Киеве он вместе с группой крымских татар провел переговоры с председателем новосозданной Центральной Рады националистом М. Грушевским. По воспоминаниям Сейдамета, Грушевский во время их встречи говорил о том, что «русская революция приведет Россию к упадку», что «существует необходимость в заключении тесных договоренностей между народами, не являющимися русскими», что этим народам необходимо создать свои вооруженные силы и что «усилия по свержению русского централизма всеми возможными средствами» является их «национальным долгом».
Статья полностью
Возврат к списку