ИНФОРМАЦИОННЫЕ И ДЕИНДУСТРИАЛИЗОВАННЫЕ ОБЩЕСТВА

29.07.2016

ИНФОРМАЦИОННЫЕ И ДЕИНДУСТРИАЛИЗОВАННЫЕ ОБЩЕСТВА

Гагик Арутюнян
Исполнительный директор НОФ «Нораванк»

Информационные революции и историческое развитие человечества непосредственно коррелируют друг с другом и между ними действует так называемая «обратная положительная» связь. В то же время если со времени создания письменности (первая информационная революция) до технологизации книгопечатания (вторая информационная революция) прошло 30 веков, то после Гуттенберга до изобретение телеграфа, телефона и радио (третья информационная революция) прошло всего четыре столетия. С 19 века развитие событий принимает еще более стремительный характер: после открытий Попова и Маркони общество перешло в интернет-компьютерную эпоху (четвертая и пятая информационная революция) всего за один век. Таким образом, можно констатировать, что до 15-го века накопление информации и знаний в обществе носило линейный характер. Однако уже в этот промежуток времени передовые общества накопили такую критическую концентрацию информации и знаний, которая позволила, чтобы развитие пошло уже с ускорением.

Подобное нелинейное развитие информационных технологий было обусловлено прогрессом не только естественных и технических, но и социально-политических наук: идеология, социология и т.д. В этом контексте, в частности, предпринимались попытки классифицировать общества согласно их самым определяющим характеристикам. Пожалуй, логично, что во второй половине 20-ого века научно-социологическое сообщество, впечатленное революционными изменениями в общественной жизни, попыталось классифицировать общества, приняв за критерий уровень развития информационной составляющей в них. В частности, те общества, которые разрабатывали и широко использовали информационные технологии, получили названия «информационных» и «постиндустриальных».

Информационные и постиндустриальные общества

Понятие «информационное общество» начало формироваться во второй половине 20-го века. Считается, что этот термин впервые употребил профессор Токийского Технологического университета Ю. Хаяши в своей работе «Японское информационное общество: темы и подходы» в 1969г. Целью этого исследования, заказанного правительством Японии, было изучение влияния новых развивающихся компьютерных технологий на общество.

Хаяши определил информационное общество как общество, где компьютеризация предоставляет людям возможность пользоваться надежными источниками информации, освободиться от рутинной работы, обеспечить высокий уровень автоматизации производства. В подобных условиях неизбежно должен меняться и сам производственный процесс, его результат – товар должен стать «информационно более емким». Таким образом, предполагалось, что в стоимости и ценообразовании продукта должны возрасти инновационные, дизайнерские и маркетинговые компоненты.

Согласно другому апологету концепции «информационного общества» Е. Масуде, «движущей силой развития общества будет создание продукта не материальной, а информационной работы». По Масуде, в отличие от индустриального общества, определяющая ценность которого – потребление продуктов, в информационном обществе приоритетное значение приобретает фактор времени. В частности, предполагалось, что в подобном обществе население, не будучи загруженным повседневной работой, будет иметь достаточно времени, чтобы приобщаться к культурным ценностям и, таким образом, будет обогащать свой духовный мир. Более того, отцы-основатели концепции «информационного общества» были убеждены, что в подобном обществе не будет классов и разногласий, будет царить мир, а государственных органов будет совсем немного, к тому же с весьма ограниченным штатом. Следует признать, что идеи авторов концепции «информационного общества» в основном носили рациональный характер, однако, имея яркое воображение (что свойственно творческим личностям), они порой увлекались утопическими идеями… Отметим, что подходы подобного рода иногда свойственны также и современным исследователям. Например, некоторые европейские исследователи полагают, что на основе современных социальных сетей в будущем сформируется так называемая интеллектуальная net-элита, которая должна в действительности руководить глобальным обществом [1].

Практически параллельно с созданием концепции «информационного общества» в 70-ые годы прошлого века в научную появилась концепция «постиндустриализма», авторы которой были солидарны с идеями Хаяши и Масуды. Автором этой концепции считается американский социолог Даниел Белл, который в 1973г. опубликовал свою работу «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования», в котором были представлены особенности подобного общества [2].

Д.Белл, разделяя историю человеческого общества на три части: аграрное, индустриальное и постиндустриальное, – в частности, определял индустриальное общество как общество, которое организуется вокруг производства и продукции. Отмечается, что индустриальное общество включает в себя страны, которые могут иметь разное прошлое и настоящее и даже противоположные политические системы. Однако, независимо от этих факторов, приоритетен индустриальный характер общества, который предрешает его социальную структуру, включая социальные слои.

В свою очередь, социальная структура, согласно Беллу, выступает первичным фактором и «аналитически отделяется» от политических и культурных измерений и плоскостей общества. Согласно Беллу, изменения в социальной структуре в середине 20-го века свидетельствуют о том, что индустриальное общество в эволюционном порядке стремится к постиндустриальному, которое должно стать решающей социальной формой для 21-го века, в первую очередь в США, Японии, России (Белл имел в виду СССР) и Западной Европе.

Постиндустриальному этапу свойствен переход от товарного производства к производству услуг, и эти услуги в первую очередь связаны со здравоохранением, образованием, научными исследованиями и управлением. Эта характеристика постиндустриального общества в свою очередь тесно связана с распределением профессий, поскольку в подобном обществе имеет место количественный и качественный рост интеллигенции, профессионалов и «инженерно-технического класса». Наряду с этим отмечается важность типа имеющихся знаний.

Если в индустриальном обществе люди организовываются и объединяются для производства товаров, то в постиндустриальном обществе ключевое значение приобретают знания. Согласно Беллу, знания необходимы для любого общества, однако характерной чертой постиндустриального общества является именно природа знаний, и в этом контексте отмечается, что для принятия решений и направления изменений определяющими становятся особенно теоретические знания. Подобный подход предполагает первичность теории и теоретических знаний по сравнению с полученными опытным путем, т.е. эмпирическими знаниями. Этот фактор приобретает особую значимость в обществах, основанных на знаниях, в которых развитие просто невозможно представить без прогнозирования, выработки возможных сценариев будущего и планирования ожидаемых процессов.

В свое время на Белла большое влияние оказали подходы известного британского экономиста Дж. М. Кейнса, согласно которой необходимо, чтобы правительство, особенно в кризисных ситуациях, принимало активное участие в урегулировании экономических проблем. Заметим, что данный подход принципиально противоречил взглядам либерально ориентированных и абсолютизирующих роль рынка экономистов. В то время как свидетельством обоснованности подходов Кейнса выступают те практические меры и их результаты, которые в тридцатые годы 20-го века осуществил президент США Ф.Рузвельт, с целью вывести американскую экономику из депрессии. Эта и другие подобные функции, согласно Беллу, доказывают тот тезис, согласно которому теоретические экономические концепции могут сыграть решающую роль в государственном управлении страны.

Объединение сфер естественных и общественных наук, техники и экономики возможно в случае осуществления научных исследовательских работ (НИР) и, как правило, последующими за ними или же выполняющимися параллельно опытно- конструкторскими работами (НИОКР). Последние, по мнению Белла, должны играть все возрастающую роль в обществах, ориентированных на будущее. В постиндустриальном обществе основные решения по развитию экономики должно принимать правительство, однако они должны основываться на финансируемых государством научных исследованиях, разработках и аналитике.

И, наконец, Белл считал, что одна из основных черт постиндустриального общества – новые интеллектуальные технологии, которые используются при принятии решений во время управления. Он был уверен, что к концу 20-го века подобные технологии должны будут выполнять такую же важную роль в жизни людей, как механические технологии в предыдущие полтора века. Интеллектуальные технологии предполагают использование алгоритмов вместо интуитивных суждений. Эти алгоритмы могут использоваться в виде компьютерных программ или команд, которые основаны на определенных математических формулах.

Будучи большим реалистом, чем Хаяши и Масуда, Белл полагал, что подобных целей на практике достичь невозможно, они утопичны, поскольку человек по своей природе иррационален и противится рациональному. Однако продвижение человечества в этом направлении возможно, поскольку идея рационализма тоже не чужда человеку.

Многие из вышеупомянутых тезисов Белла были реализованы в технологически развитых странах. В частности, в США политические и экономические решения в области внутренней и внешней политики в настоящее время в значительной мере принимаются на основе экспертных выводов. В свою очередь, эти выводы обрабатываются в так называемых «мозговых центрах» (МЦ), (число которых в США достигает 2000), которые оказывающее значительное влияние как на собственные правительства, так и на общественное мнение [3]. Сегодня в лидирующих странах применяются десятки методов прогноза, которые имеют важнейшее практическое значение для планирования развитий в военно-политической, экономической, общественной и других сферах. Многие из них были разработаны в вышеупомянутых МЦ, а работы в направлении усовершенствования и создания новых методов продолжают осуществляться с большим размахом и по сей день. Между тем методы прогнозирования, которые основаны на опросах экспертов, предполагают наличие большого количества экспертов из разных сфер, что возможно только в основанных на знаниях информационных обществах. Например, в Южной Корее периодически осуществляются исследования в направлении выяснения перспектив научно-технологического развития. Эти исследования выполняются по так называемому методу «Форсайт»¹ и участвуют в них более 10 тысяч экспертов из разных сфер [4].

«Информационный тоталитаризм»

В рамках идеологии информационного общества проявились также те проблемы, которые сегодня представляют для общества особую актуальность и относятся к информации и техническим средствам ее передачи, обработки и хранения. Например, в работах Белла важное значение придается тем законодательным инициативам государства, которые гарантируют свободное пользование информационными базами данных. В то же время, считаются непозволительными те политические и полицейские преследования по отношению к личности, в которых применяется информационная техника, имея в виду, в частности, прослушивание со стороны спецслужб. В этом контексте примечательно, что другой сторонник идей Белла, французский социолог Ж.Эллюль, предполагал, что централизованное бюрократическое государство должно исчезнуть, поскольку информационное общество должно претворить в жизнь социалистические, анархистские и пацифистские идеи. Однако нужно констатировать, что современные политические и общественные развития идут по совершенно другому пути: прослушивание и применение манипуляционных информационных технологий приняло массовый характер, что позволяет экспертам, исследующим эти явления, квалифицировать сформировавшиеся в некоторых странах реалии как «информационный тоталитаризм».

Примечательно также, что если Белл отделяет социальную структуру информационного общества от политической и культурной системы, то Збигнев Бжезинский в своей работе «Между двумя веками: роль Америки в эру технотроники» воспринял эпоху новых технологий как дополнительную возможность нанести поражение противникам США, в частности – СССР, путем реализации соответствующей политики. Как известно, в дальнейшем американцы сумели осуществить эту задачу, широко применяя, в дополнение к другим средствам, также и методы информационного воздействия [5].

Информированные «деиндустриализованные общества»

Известно, что распад СССР практически во всех постсоветских республиках (за исключением Белоруссии) привел к развалу научно-технологических инфраструктур. Например, в Армении закрылись сотни заводов, конструкторских бюро и различных исследовательских структур. В России число закрывшихся исследовательских организаций насчитываются тысячами, а численность покинувших родину ведущих ученых и технологов превышает несколько сот тысяч. «Отток мозгов» принял ощутимые размеры и в Армении. Отметим также, что вследствие распада СССР общие экономические потери России превысили объем потерь в годы Отечественной войны.

В связи со всем этим отметим также, что в СССР экономика носила плановый характер. Эти планы принято было называть пятилетними, они разрабатывались министерствами, так называемыми Госпланами, и в этом отношении они были в какой-то мере созвучны тезисам Даниеля Белла относительно экономики. Однако эта плановая экономика зиждилась на абсолютизированных государственных и социалистических принципах, что, пожалуй, было целесообразно в требующих мобилизации условиях военного или полувоенного времени. Между тем подобная организация экономики была неэффективной в мирное время, и это фактор стал одной из причин распада СССР.

В контексте отмеченного выше научного и технологического развала СССР общества постсоветских республик необходимо характеризовать как «деиндустриализованные». Очевидно также, что в случае постсоветских реалий понятие «деиндустриализованный» используется не в том смысле, когда описываются явления снижения области тяжелого производства в развитых странах за счет производства отраслей имеющих информационную составляющую.

В то же время в отношении СССР нужно учитывать, что, несмотря на то, что советское общество действительно было «производящим знания» и, возможно, по этому критерию могло считаться «информационным», однако в этом государстве источники информации находились под административным и идеологическим контролем. То есть можно констатировать, что большая часть граждан СССР не была достаточно информированной ни в отношении своей страны и общества, ни в отношении окружающих их стран и обществ.

В свою очередь противоречия существуют также в некоторых западных обществах, где, казалось бы, нет ограничений в плане распространения и доступности информации. Однако занявшие доминирующую позицию источники информации – разные крупные медиакорпорации –предоставляют своей аудитории информацию строго определенной направленности, что также не способствует формированию соответствующих реальности представлений как о своем, так и о других обществах.

В то же время, в современную эпоху новые средства и коммуникаций – интернет, социальные сети и т.д. – нашли практически повсеместное распространение даже в странах с низким технологическим уровнем, то есть подобные общества, возможно, могут быть достаточно информированными, но не являются информационными, поскольку главной особенностью последних является именно производство информации и знаний. Вместе с тем следует подчеркнуть, что термин информированный в данном случае означает скорее о чем то осведомленный, так как, к примеру, в соцсетях, гораздо больше так называемой легкой, популяризированной информации (“easy information”), нежели знаний.

¹ «Форсайт» – прогноз (англ. foresight)

Литература и источники

1. Берд А., Зондерквист Я., Netokratia. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. Стокгольмская школа экономики. – СПб, 2005.

2. Белл Д., Грядущее постиндустриальное общество. – М., 1999.

3. П. Диксон, Фабрики мысли. – М.: АСТ, 2004.

4. Арутюнян Г., Распад «системы» и формирование будущего. – Ереван: НОФ «Нораванк», 2011.

5. Տեր Հարությունյան Գ., Տեղեկատվական հասարակություն. խնդիրներ և հեռանկարներ // Գլոբուս. Տեղեկատվական անվտանգություն, թիվ 3, էջ 3, 2008 (Тер-Арутюнян Г., Информационное общество: проблемы и перспективы // Глобус: информационный бюллетень, #3, с. 3, 2008 (на арм.яз.)).

Возврат к списку

Другие материалы автора